Новогодний бой (с иллюстрациями) - [48]
3 дня назад, 28 декабря, корвет «Хайдерабад» поймал радиограмму от начальника британской морской миссии в северной России. В ней говорилось, что конвой может быть встречен русскими самолетами. Однако при расшифровке была допущена ошибка, и получилось предупреждение о встрече с эсминцами. И когда наблюдатель на правом крыле мостика «Хайдерабада» в 8.20 сообщил, что видит 2 эсминца по пеленгу 180° (точно сзади), все решили, что прибыли русские. Поэтому никто и не подумал предупредить Шербрука.
Через несколько минут наблюдатель правого борта на «Обдьюрейте», который шел зигзагом на правом фланге конвоя, сообщил: «Два эсминца по пеленгу 210°».
Командир «Обдьюрейта» Склатер знал, что существует некоторая вероятность того, что русские эсминцы встретят конвой, поэтому он приказал передать сообщение капитану 1 ранга Шербруку. В 8.30 замигал сигнальный прожектор, и сообщение отправилось на «Онслоу». Флагманский эсминец находился на противоположном фланге конвоя и не был виден, поэтому депешу пришлось передавать через «Обидиент», который шел впереди. Все это заняло много времени. Если бы Склатер знал, насколько затянется процедура, он предпочел бы использовать радио.
На мостике «Онслоу» сигнальщик начал читать морзянку. В 8.45 Шербрук получил сообщение, что по пеленгу 210° замечены 2 эсминца.
И Шербрук, и Питер Вайатт немедленно схватили бинокли и бросились на правое крыло мостика. Он не смогли увидеть ничего. Видимость была очень плохой, так как наступившее светлое время вряд ли заслуживало названия «день».
Лицо Шербрука осталось совершенно невозмутимым. Никто на мостике, от сигнальщика до Вайатта, не мог догадаться, о чем он сейчас думает. На самом деле Шербрук гадал, могут ли это действительно быть русские. Их патрули отличались исключительной неаккуратностью и могли появиться в любое время и в любом месте. Но ему нужно было знать точно. Поэтому он приказал своим обычным спокойным тоном: «Прикажите «Обдьюрейту» проверить».
Приказ «Проверить ваше от 8.30» пошел обратно по цепочке через «Обидиент». Как только он был получен, «Обдьюрейт» повернул вправо и направился назад. По кораблю моментально пролетел шепоток, так как все вспомнили предупреждение Шербрука, сделанное совсем недавно.
Вахтенным начальником на «Обидиенте» был лейтенант Хадсон. Как только был получен приказ Шербрука, он сразу же вызвал капитана. Все на борту «Обидиента» решили, что замечены русские эсминцы. Кто-то на мостике даже сказал об этом Кинлоху. Он быстро ответил: «Ни за что! Сыграть боевую тревогу». Прошло еще несколько минут, и наблюдатель правого борта на «Онслоу», молодой шотландец, призванный совсем недавно, сообщил, что танкер, идущий в хвосте конвоя, быстро отстает и передает прожектором: «Не могу управляться». Однако это судно находилось слишком далеко, чтобы можно было что-то предпринять.
Тем временем Склатер увеличил скорость и вывел «Обдьюрейт» за корму конвою. Он обнаружил там 3 эсминца, идущие на север строем кильватера. Освещенность была отвратительной. Все, кто стоял на мостике, пытались опознать эти эсминцы, но даже с помощью мощных ночных биноклей это оказалось невозможно. В 9.15 они повернули на запад, прочь от «Обдьюрейта», а потом снова легли на северо-западный курс.
Склатер приказал прожектором запросить у них опознавательные. Эсминцы не ответили. (Если это были русские, удивляться было нечему.) Склатер продолжал гадать, чьи же это корабли, но тут на борту одного из эсминцев мелькнули тусклые красные огоньки. Он открыл огонь! Снаряды упали недолетом, и Склатер немедленно приказал поворачивать, одновременно передав по радио предупреждение, что видит противника.
На «Онслоу» Шербрук следил за танкером, когда внезапно заметил на горизонте несколько красных вспышек. Ошибиться было невозможно.
«Боевая тревога!»
Рука сама дернулась к выключателю звонков боевой тревоги, установленному так, чтобы его нельзя было спутать с кнопками сигналов «Прекратить огонь» и «Спасательный буй», расположенными по обе стороны от него. Короткие резкие звонки загремели во всех отсеках. Словно удар электрического тока подбросил свободных от вахты моряков.
Том Мерчент уже мчался на мостик. Его место было именно там, оттуда он должен был управлять торпедами «Онслоу».
Все 4 торпедных аппарата эсминца были готовы к выстрелу. Торпеды могли пройти 9000 ярдов со скоростью 35 узлов или 12000 ярдов со скоростью 9 узлов. Мерчент знал, что, скорее всего, придется стрелять по вражескому крейсеру, который ничем не стеснен в манере. Поэтому единственный шанс «Онслоу» заключается в том, чтобы выпустить залпом все торпеды с максимальной скоростью. В приказах перед походом указывалось, что торпеды нужно ставить на 9000 ярдов. Торпедисты на всех эсминцах установили максимальный расход керосина и воздуха — топлива для моторов торпед.
Торпеды регулируются так, чтобы идти на определенной глубине. В приказе говорилось, что оптимальная глубина составляет 12 футов. Однако в некоторых торпедах пружина гидростата была подтянута, чтобы установить глубину 16 футов, часть торпед была установлена на глубину 12 футов, часть — на 8 футов. Глубина 12 футов считалась оптимальной потому, что в этом случае попадание пришлось бы под броневой пояс немецкого крейсера.
