Новое платье Леони - [19]

Шрифт
Интервал

– Чтобы спрятать в них твою говнистость? Боюсь, таких больших не бывает.

– Берегись, Стелла! Не с того начинаешь. Ой, боюсь, окажешься ты со мной с глазу на глаз в темном переулочке…

– Что, спать от этого не можешь, ракообразное?

– Это ты утратишь сон и аппетит. Я этим лично займусь.

Он прошипел это в телефон, мерзко посмеиваясь.

– Что ты хочешь, Тюрке? Говори яснее. У тебя так все в башке перекрутилось, что у меня у самой заболевает голова, когда я пытаюсь тебя понять.

Кулак в окне «Рено» опустился вниз и стукнул по дверце.

– Оставь свою мать в покое, Стелла. Она нам нужна, и мы ее получим. Ее место рядом с Рэем, так по закону. Дюре в конце концов поймет это. Или мы выкрутим ему руки. А он не то чтобы смельчак, как известно.

Он расхохотался.

– А ты считаешь себя смельчаком, что решил напасть на пожилую женщину, прикованную к кровати? – парировала Стелла.

– Она сама нас спровоцировала! Уже долгие месяцы валяется в кровати и ни хрена не делает!

– О! Какой аргумент! Час от часу не легче!

– Ты, сучка несчастная, знаешь что? Мы с тобой расправимся. И с твоим сынулей тоже! Так будет легче. Тогда ты сдашь нам Леони со всеми потрохами. Понятно?

Стелла судорожно схватила обеими руками телефон и проорала в него: «Ни за что! Пошел ты на хрен, Тюрке!»

Она нажала отбой, бросила телефон на соседнее сиденье. Вцепилась руками в волосы, потянула, словно собираясь снять с себя скальп. Внутри бушевали ужас и ярость, ей захотелось убивать, Стелла уже не понимала, кто она и чего хочет. Она знала только, что хочет, чтобы это скорее кончилось.


В больнице она встретила Амину в прихожей. Та вышла из операционной, на ней был цельный белый комбинезон, закрывающий ее почти целиком. На ногах было некое подобие надутых носков, которые крепились к щиколоткам резинками. Она сняла маску со рта и заговорила с коллегой, перелистывая историю болезни.

Стелла мягко похлопала ее по плечу. Амина обернулась.

– Через две минуты я в твоем распоряжении!

– О’кей. Я подожду.

Стелла отошла в сторону и начала наблюдать за снующими туда-сюда людьми в медицинской униформе. Некоторые выходили из отделения и собирались домой, поскольку отдежурили ночь, другие, как Амина, что-то обсуждали. Она заметила доктора Дюре, который выходил из двери в операционную. Он махнул ей рукой: дескать, поговорим попозже. Она кивнула и посмотрела ему вслед. Он был одет в такой же белый комбинезон, как Амина. И такие же надутые носки. От этого шел он тяжело, неуклюже. Что-то среднее между динозавром Казимиром из телешоу и астронавтом. Вдруг это слово отдалось в ее голове. Астронавт! Вот тебе и костюм для Тома.

Подбежала Амина, поцеловала ее.

– Они позвали меня рано утром, чтобы я ассистировала на операции, потому что узнали, что я здесь ночевала. Не слишком серьезная история, все нормально… Долгий получается денек. Хочешь кофе?

Они подошли к автомату. Амина бросила в щель две монетки.

– Как она? – спросила Стелла.

– Хорошо. Ты можешь пойти с ней повидаться. Она замечательная, вообще никогда не жалуется. Невольно любуешься ею буквально всем.

Амина посмотрела на часы.

– Мне пора идти.

Она поигрывала застежкой-молнией своего комбинезона. Вверх-вниз, вверх-вниз. Стелла вновь вспомнила про костюм для Тома.

– А у тебя еще одного такого нет?

– Есть. А зачем тебе?

– Для Тома. Я должна придумать ему костюм астронавта, и у меня совершенно нет на это времени при этом.

– Это форма для операционной. Чтобы не внести инфекцию больному. Ничто не проскочит. Ни слюна, ни дыхание, ни волосок, ни ноготок, ни капелька пота. А есть еще перчатки!

– Белые перчатки?

– Да. Иногда мы надеваем две пары, одна на другую, чтобы не рисковать.

– А ты можешь все это дать мне для Тома? Это было бы замечательно.

– Вообще не вопрос.

– Нужно только, чтобы я примерила комбинезон. Он будет ему велик, очевидно. Главное – не ошибиться с размером.

– Я могу на всякий случай дать тебе два. Один будет запасной на случай…

– Гениально! Он точно будет доволен!

– Сейчас схожу за ними. Мне взять заодно две пары перчаток?

– Да. Жду тебя в палате у Леони.

Леони уснула. Она едва слышно дышала. Губы ее были белы от пересохшей слюны. Она держала на животе метроном, сжимая его обеими руками. Он медленно двигался влево-вправо, вправо-влево, издавая монотонный металлический лязг, динг-донг. Она улыбалась. «Как она так может», – подумала Стелла, склоняясь над матерью. Она ласково погладила ту щеку, на которой не было повязки. Не решилась вынуть у Леони из рук метроном, чтобы не разбудить ее. Она могла бы тогда расстроиться.

Стелла взяла стул и села рядом. Некоторое время она смотрела на лицо спящей. Все пыталась разгадать тайну ее вечной улыбки. Где носится сейчас твоя душа, моя бедная дорогая мамочка? С кем ты там видишься в своем сне? Какую такую историю себе рассказываешь, что твоя жизнь становится менее беспросветной?

Она прилегла щекой на подушку рядом с Леони.

Тихо-тихо прошептала: «Мама, мама, расскажи мне свой секрет, я стою на пороге очень опасных дел, я ненавижу этих гадов и готова убить их всех. Ведь не надо этого делать, правда? Скажи мне, что ты запрещаешь».

Леони лежала недвижимо, вцепившись руками в метроном.


Еще от автора Катрин Панколь
Черепаший вальс

Запретные поцелуи и первая любовь дочери, загадочные убийства и письма с того света, борьба темных и светлых сил, Средние века и будни богатого парижского кондоминиума, кровавый ритуал и лучший рецепт рождественской индейки — все смешалось в жизни Жозефины…Роман Катрин Панколь «Черепаший вальс» взорвал французский книжный рынок, перекрыв тиражи Анны Гавальда.


Я была первой

Роман молодой французской писательницы о любви. О том, как хрупко и нежно это чувство, как много преград на его пути. И самая главная из них – человеческое непонимание, нежелание забыть о себе и заглянуть в душу другого.


Желтоглазые крокодилы

Тихая добрая Жозефина всю жизнь изучала средневековую историю Франции и, можно сказать, жила в XII веке. Но ей пришлось вернуться к реальности, когда ее муж с любовницей уехал в Африку разводить крокодилов, а она с его долгами и двумя дочерьми осталась без гроша в холодном, циничном Париже. Здесь ее тоже окружают крокодилы, готовые наброситься в любой момент. Как ей выжить, одинокой и слабой, среди безжалостных хищников?Популярнейшая французская писательница Катрин Панколь (р. 1954 r.) — автор полутора десятков бестселлерных романов, переведенных на все ведущие языки мира.


Мужчина на расстоянии

Когда хозяйка книжной лавки Кей Бартольди вступила в переписку с незнакомцем, заказавшим у нее редкие книги, она и подумать не могла, сколь опасны бывают подобные связи и чем для нее обернутся невинные рассуждения об изящной словесности…Кто он, таинственный Джонатан Шилдс, назвавшийся американским писателем-библиофилом и что он знает о Кей Бартольди, живущей в маленьком городке на берегу Ла-Манша, где беснуются волны, а в ночи моргает одинокий маяк?Популярнейшая французская писательница, журналистка, автор десяти романов, переведенных на многие языки и покоривших сердца миллионов читателей, Катрин Панколь, как всегда, поражает изяществом стиля и содержания: немногие способны так пронзительно писать о любви…


Мы еще потанцуем

В романе «Мы еще потанцуем» четыре главных героя. Точнее, героини. Четыре подруги. Они выросли вместе и были неразлучны. Шли по жизни каждая своим путем, искали себя, строили свое счастье, но свято хранили верность детской дружбе. И была любовь — единственная, ни на что не похожая, прошедшая через измены и ревность, победившая искусы пошлости и богатства. Но однажды их пути связались в страшный узел предательства и боли. И настал момент истины.Как найти силы выйти из уютного детского мирка и стать взрослым, не потеряв себя? Что такое дар жить на пределе сил? Эти вопросы ставит перед читателями новый роман Катрин Панколь.


За глянцевым фасадом

Катрин Панколь родилась в Марокко, выросла во Франции, долгое время жила в США. Защитив диплом по современной литературе, поначалу преподавала французский и латынь, но довольно быстро сменила профессию и занялась журналистикой. Писала для «Космополитен» и «Пари-Матч», с последним сотрудничает и поныне. В 1979, последовав совету одного издателя, выпустила свой дебютный роман («Я была первой»), принесший ей мировую известность. С тех пор написала двенадцать романов, большинство из которых стали бестселлерами, сделав ее одной из самых читаемых французских писательниц в мире.* * *Джеки Бувье Кеннеди-Онассис в особом представлении не нуждается — ее образ столь притягателен, а судьба так похожа на сказку, что реальность отступает, надежно скрытая ослепительным блеском.


Рекомендуем почитать
Иуда

В центре произведения судьба наших современников, выживших в лицемерное советское время и переживших постперестроечное лихолетье. Главных героев объединяет творческий процесс создания рок-оперы «Иуда». Меняется время, и в резонанс с ним меняется отношение её авторов к событиям двухтысячелетней давности, расхождения в интерпретации которых приводят одних к разрыву дружеских связей, а других – к взаимному недопониманию в самом главном в их жизни – в творчестве.В финале автор приводит полную версию либретто рок-оперы.Книга будет интересна широкому кругу читателей, особенно тем, кого не оставляют равнодушными проблемы богоискательства и современной государственности.CD-диск прилагается только к печатному изданию книги.


Золотая струя. Роман-комедия

В романе-комедии «Золотая струя» описывается удивительная жизненная ситуация, в которой оказался бывший сверловщик с многолетним стажем Толя Сидоров, уволенный с родного завода за ненадобностью.Неожиданно бывший рабочий обнаружил в себе талант «уринального» художника, работы которого обрели феноменальную популярность.Уникальный дар позволил безработному Сидорову избежать нищеты. «Почему когда я на заводе занимался нужным, полезным делом, я получал копейки, а сейчас занимаюсь какой-то фигнёй и гребу деньги лопатой?», – задается он вопросом.И всё бы хорошо, бизнес шел в гору.


Чудесное. Ангел мой. Я из провинции (сборник)

Каждый прожитый и записанный день – это часть единого повествования. И в то же время каждый день может стать вполне законченным, независимым «текстом», самостоятельным произведением. Две повести и пьеса объединяет тема провинции, с которой связана жизнь автора. Объединяет их любовь – к ребенку, к своей родине, хотя есть на свете красивые чужие страны, которые тоже надо понимать и любить, а не отрицать. Пьеса «Я из провинции» вошла в «длинный список» в Конкурсе современной драматургии им. В. Розова «В поисках нового героя» (2013 г.).


Северные были (сборник)

О красоте земли родной и чудесах ее, о непростых судьбах земляков своих повествует Вячеслав Чиркин. В его «Былях» – дыхание Севера, столь любимого им.


День рождения Омара Хайяма

Эта повесть, написанная почти тридцать лет назад, в силу ряда причин увидела свет только сейчас. В её основе впечатления детства, вызванные бурными событиями середины XX века, когда рушились идеалы, казавшиеся незыблемыми, и рождались новые надежды.События не выдуманы, какими бы невероятными они ни показались читателю. Автор, мастерски владея словом, соткал свой ширванский ковёр с его причудливой вязью. Читатель может по достоинству это оценить и получить истинное удовольствие от чтения.


Про Клаву Иванову (сборник)

В книгу замечательного советского прозаика и публициста Владимира Алексеевича Чивилихина (1928–1984) вошли три повести, давно полюбившиеся нашему читателю. Первые две из них удостоены в 1966 году премии Ленинского комсомола. В повести «Про Клаву Иванову» главная героиня и Петр Спирин работают в одном железнодорожном депо. Их связывают странные отношения. Клава, нежно и преданно любящая легкомысленного Петра, однажды все-таки решает с ним расстаться… Одноименный фильм был снят в 1969 году режиссером Леонидом Марягиным, в главных ролях: Наталья Рычагова, Геннадий Сайфулин, Борис Кудрявцев.


Хьюстон, у нас проблема

Главный герой книги «Хьюстон, у нас проблема» – тридцатидвухлетний холостяк, переживающий не лучшие времена. Любимая женщина оказалась предательницей, с работой совсем не ладится: талантливый, многообещающий кинооператор вынужден заниматься всякой ерундой в результате конфликта с влиятельными людьми. И кругом женщины, женщины, женщины…Мать вмешивается во все и сводит с ума капризами, а потом еще и серьезно заболевает – наверняка назло ему. Подруги ведут себя необъяснимо и заставляют нервничать. Соседка снизу, Серая Кошмарина, доводит до белого каления, то и дело колотя шваброй в потолок.


Земляничный год

Не сомневайтесь: мечты всегда сбываются.Всегда – стоит только по-настоящему поверить в них.Эве 32 года, за плечами у нее непростое прошлое, а душа полна мечтаний и надежд. Она грезит о спокойной жизни в милом белом домике за городом, о ребенке и, конечно… о любви.Но как и все в этой жизни, каждая мечта имеет свою цену: чтобы наскрести денег на вымечтанный домик в сосновом лесу, Эва начинает работать в издательстве своего друга (в которого она тайно влюблена) и должна найти и раскрутить настоящий бестселлер…Вот тут и начинаются ее приключения!«Земляничный год» – это очаровательная история о людях, которые сумели найти свою любовь, лишь перестав верить в нее.Знакомьтесь: Эва, Анжей, Каролина и их близкие, которые точно знают – добро всегда возвращается сторицей.


Антоновские яблоки

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Ягодное лето

О чем мечтает Золушка по имени Габрыся? О принце на белом коне? Нет. О роскошном дворце? Ей он не нужен. Может быть, о красоте и богатстве? Не совсем. Габрыся мечтает быть обычной, такой же, как все. На пути к исполнению мечты ей предстоит поработать дрессировщицей лошадей, познакомиться с самым настоящим принцем, поучаствовать в телешоу… А еще этой наивной и доброй девушке суждено встретить любовь всей своей жизни (даже две!) и понять, что на самом деле она мечтает только об одном – видеть улыбки на лицах родных и близких.«Ягодное лето» – книга, вселяющая в читателя бесконечную веру в то, что в нашем веке, веке алчности и эгоизма, все-таки существуют настоящие чудеса.