Новое оружие - [12]

Я к у б о в и ч. Так вы ж меня извините, Шарль Борисович, по трем точкам я и без вас окружность построю.

В а л е р н е р. Но и вы меня извините, дражайший Илья Васильевич! Не об окружности речь!

Ш а р д е ц к и й. Все ясно, Иван кивает на Петра...

В а л е р н е р. А Петр на Ивана, вот именно! И примирить эти возможности, Иван Иванович, нет никакой возможности.

Ш а р д е ц к и й. Тоже верно... Ну, а чем порадует нас группа «Эврика»?

С а м о й л о в (рассеянно). Мы – что? Мы ничего. Работаем. Обнаружили еще с полдесятка «комариных эффектиков»... Да что толку? Ни за какой не ухватишься. Все их можно объяснить. Нам такие ни к чему.

Ш а р д е ц к и й. Ясно... (Раздраженно.) Почему вы опять небритый, Петр Иванович? Сколько раз я пас просил хотя бы на совещания являться выбритым!

С а м о й л о в (трогает щеку). Думаете – поможет?

Ш а р д е ц к и й. Поможет, не поможет – извольте придерживаться хорошего тона. (Помолчав, ко всем.) Что ж, товарищи, продолжаем искать. Пусть вас не огорчает, что весь этот год мы получали одни отрицательные результаты. И отрицательное знание – знание. Знание того, что по этому пути идти нельзя, надо выбирать иной. Чем больше мы отсечем неудачных вариантов, тем вернее будет удачный. Есть в природе процесс стабилизации ядер, не может его не быть... Все.

Командиры расходятся. У стола остается Саминский.

С а м и н с к и й. Иван Иванович, я хотел бы обсудить с вами тему диссертации. И прошу вас быть ее руководителем.

Ш а р д е ц к и й. Какую же вы выбрали тему?

С а м и н с к и й. «Некоторые аспекты методики генерации нейтрин на встречных пучках в синхротроне».

Ш а р д е ц к и й. Помилуйте, Игорь Алексеевич, но ведь генерации вы еще не добились?!

С а м и н с к и й. Для написания диссертации это не имеет решающего значения, Иван Иванович. От соискателей требуется доказать свои возможности в научных изысканиях...

Ш а р д е ц к и й. Так вы сначала докажите эти свои возможности работой. От чужой теории боитесь отклониться! Самому думать надо. Как угодно, но я категорически против такой диссертации.

С а м и н с к и й (встает). В таком случае... мне ничего не остается, как... словом: вот! (Кладет на стол заявление.)

Ш а р д е ц к и й. Что ж... удерживать не в моих правилах. (Подписывает заявление.) У вас все?

С а м и н с к и й (берет заявление). Нет, не все! Насчет этого вашего утешения, Иван Иванович, что и отрицательный результат – результат... Знаете, таким способом хорошо ловить льва в пустыне! Вот так-с! Да-с!

Ш а р д е ц к и й. Тоже верно... Не забудьте хлопнуть дверью.

С а м и н с к и й уходит, хлопая дверью. Ш а р д е ц к и й, сгорбившись, сидит за столом. Входит М а к а р о в – он в модном зимнем пальто, в пыжиковой шапке, с портфелем.

М а к а р о в. Добрый день, Иван Иванович! (Раздевается, вешает пальто на стойку). Вот решил вас навестить, поглядеть, как дела, не нужно ли чего.

Ш а р д е ц к и й. Здравствуйте, Олег Викторович. С приездом. (Трет правую сторону головы, морщится.)

М а к а р о в (садится у стола). Вы нездоровы, Иван Иванович?

Ш а р д е ц к и й. Э, пустяки, не обращайте внимания. Просто я теперь точно знаю, какая часть моего мозга ведает научными делами. Вот эта (показывет) – от виска до затылка... Плохи дела, Олег Викторович. Год прошел, как сон пустой. В пересчете на коллектив – четыре тысячи лет... Вот сейчас уволился один начальник отдела. Пустой человек, посредственный исследователь – а неприятно. От меня никто никогда не уходил, разве что сам избавлялся... (Встает, прихрамывая, шагает по кабинету.) Мне уже неловко перед сотрудниками. Год назад я перед ними соловьем заливался на семинарах: что-де при нынешнем уровне экспериментальной техники, при наших знаниях, при нашем оснащении – весь пятидесятилетний путь от открытия Беккереля до термоядерной реакции можно пройти за несколько месяцев. И это действительно так: можно... если иметь соответствующее открытие. А его нет.

М а к а р о в. В чем же суть ваших затруднений? Я, конечно, отстал, но вы, пожалуйста, объясните, чтобы я отчитался в Москве.

Ш а р д е ц к и й. Объяснить можно... Объяснить все можно. А вот сделать... Словом, так. (Подходит к доске, рисует мелом круг, в нем – малые кружки). Вот атомное ядро, система из десятков частиц-нуклонов. Когда-то, миллиарды лет назад, во Вселенной конденсировались облака ионизированного водорода... Уплотнялись, загорались звездами. Потом часть звезд взрывалась. Так получились тяжелые атомные ядра. Сначала в них был избыток энергии – ну, еще бы: взрыв звезды – не шутка! Излучением частиц и электромагнитных квантов ядра отдали избыток энергии в среду, успокоились. Не все, впрочем – некоторые, естественно радиоактивные, до сих пор успокаиваются. По сути, естественная радиоактивность – это отголосок тех давних взрывов звезд, в которых возникали вещества... И вот над каким вопросом мы сейчас бьемся: взаимодействуют ли ядра с окружающей средой непрерывно – или только в актах распада, который может произойти раз в миллиард лет? Может и вовсе не произойти. Это, если хотите, вопрос философский: или ядро – идеальная система, созданная навеки неким божеством, или оно связано с окружающей материей и непрерывно, как и все прочее, обменивается с ней энергией. Если идеальная – значит, все в воле господа, физикам здесь делать нечего. Захочет бог: ядро распадется, будет цепная реакция, взрыв, атомная война, что угодно. Не захочет – ничего не будет...