Новобрачная поневоле - [17]

— Черт побери! В жизни так паршиво себя не чувствовал! — тихо произнес лорд Вернем.

Камердинер его отца, который по-прежнему жил в деревне, пришел помочь ему одеться. Холден уже приготовил свадебный наряд и несколько новых муслиновых галстуков, поспешно приобретенных в Сент-Олбенс.

Лорд Вернем с неприязнью взглянул на галстуки, натянул старую одежду и пошел вниз завтракать.

В маленькой столовой, которой он решил пользоваться, пока Баронский зал не будет приведен в порядок, стояли только стол, два стула и буфет. Стулья были разные, спинка одного их них сломана. Наверно, поэтому, подумал он, дядя и не продал его Теобальду Муру.

Льняная скатерть на столе была безукоризненно чистой, но заштопанной в нескольких местах. Чашки были от одного сервиза, тарелки от другого, а для ожидающей его яичницы с ветчиной явно не нашлось серебряного блюда.

Прислуживающий ему Холден извиняющимся тоном произнес:

— Боюсь, милорд, я не много могу предложить вашей милости, но, как я понял, сегодня в конюшни приведут лошадей, и завтра грумы смогут поехать и купить все, что нам надо.

Лорд Вернем промолчал. Он уже знал от своего будущего тестя, что в его распоряжении будет несколько лошадей из конюшен Кингсклера до тех пор, пока он не приобретет собственных.

Он мог бы получить кредит, но щепетильность не позволяла ему увеличивать существующие долги до тех пор, пока он не расплатился за деньги своей жены, вручив ей свой дворянский титул.

— Спасибо, Холден, мне больше ничего не надо, — коротко сказал он.

— У меня такое чувство, милорд, что животные, которых вы ожидаете, будут здесь с минуты на минуту.

Лорд Вернем резко выпрямился:

— Что вы хотите сказать?

— Молодой Билл, один из сыновей дровосека, заходил на кухню несколько минут назад и сообщил, что в деревне сопровождающие трех больших фургонов спрашивают дорогу к аббатству.

— Они прибыли, Холден! Это замечательно! — воскликнул лорд Вернем.

Он доел ветчину на тарелке, встал и быстро пошел к дверям. С крыльца он видел перекинутый через край озера каменный мост и аллею древних дубов, тянущуюся по парку до самой дороги. Несколько секунд лорд Вернем стоял и ждал, потом увидел, как по аллее четыре крепкие приземистые лошади медленно везут открытую телегу, на которой стояла одна из огромных клеток, где сидели его звери.

— Они едут, Холден! — воскликнул он, не в силах сдержать радостное волнение.

Но когда позже лорд Вернем сидел рядом со своей женой в столовой Кингсклера, на лице его было совсем другое выражение.

После церемонии венчания, когда битком набитая церковь казалась ему морем незнакомых лиц и любопытных глаз, он обнаружил среди присутствующих немало старых друзей, которых почти уже забыл за долгие годы, проведенные за границей.

Теперь, почти против воли, он был рад увидеть их снова. Они очень тепло вспоминали о его отце

и искренне радовались его возвращению.

— Как хорошо, что ты снова в аббатстве, — снова и снова повторяли его старые друзья до тех пор, пока лорд Вернем невольно сам не почувствовал тот энтузиазм, с которым ему энергично пожимали руку.

Во время свадебного завтрака, который, как и следовало ожидать, был поистине эпикурейской трапезой, его милость понял, что до сих пор не обменялся ни единым словом со своей молодой женой.

В церкви, когда она шла к алтарю, опираясь на руку отца, ее лицо было скрыто фатой, и она так же низко склонила голову, как и при их первой встрече. Он был немного удивлен, когда взял ее руку, чтобы надеть кольцо, и обнаружил, что она холодна как лед, несмотря на очень теплую погоду.

Самому ему было даже слишком жарко, потому что все утро он размещал зверей в приготовленные для них вольеры. Это заняло так много времени, что ему пришлось очень быстро переодеться, чтобы вовремя успеть в церковь.

К счастью, размышлял он, стоя на ступеньках алтаря, Холден не забыл своего умения завязывать галстук, и надо надеяться, что жених выглядит вполне аристократично.

В то же время он сознавал: от тяжелой работы за последние дни у него обломались ногти и кожа на руках загрубела так, что это привело бы в смущение большинство дворян.

Но его очень радовало, что гепарды хорошо перенесли путешествие и, похоже, пребывали в отличном состоянии. Даже его львица, Белла, недавно родившая львят, выглядела спокойной.

Все звери обрадовались, увидев его, и попугаев выпустили из тесных клеток в оранжерею, куда он натащил все кусты и папоротники, какие сумел найти, чтобы они чувствовали себя как дома. Эти занятия не давали ему предаваться мрачным мыслям о будущем.

Только повторяя за священником брачные обеты, лорд Вернем почувствовал, как в нем снова поднимается протест против того, что его заставляют поступать вопреки его воле.

Их венчал дядя Лоример, епископ Аксминстерский, и, словно догадавшись о чувствах племянника, когда они приехали в Кингсклер, он тихо, чтобы никто не слышал, сказал ему:

— Я горжусь тобой, Альварик, и знаю, что если бы был жив твой отец, он чувствовал бы то же самое.

В ответ на это было невозможно не улыбнуться, но трудно сохранить улыбку, когда Теобальд Мур предложил тост за жениха и невесту. Он произнес очень любезную, но в то же время хвастливую речь, от которой лорд Вернем почувствовал себя неловко.