Новичок. История тайного оружия - [6]

Так день 16 мая 1918 г. стал днем рождения и военно-химической службы, и химических войск Рабоче-крестьянской Красной армии (РККА). И заниматься эта служба начала в первую очередь выбором и заготовкой средств ведения химической войны, а не только учетом и хранением военно-химического имущества, оставшегося от старой армии, как обычно пишут пропагандисты [32].

За демонстрацией активности вновь образованной службы дело не стало. Уже 10 августа 1918 г. состоялся доклад начальника ГАУ РККА главному начальнику снабжения Военного министерства РФСР о состоянии дел в области газовой борьбы [120]. Он был связан с решением наркома по военным делам тех дней 26-летнего большевика Э. М. Склянского (1892–1925) о восстановлении и развитии деятельности технических артиллерийских заведений. Среди прочего молодому руководителю, который еще только начинал свой шестилетний путь курирования военно-химического дела, были доложены некоторые сведения о реальном положении дел. Считалось, что на тот момент на артиллерийских складах страны хранилось около 270 тыс. химических снарядов в Москве и 125 тыс. в Тамбове, а на отделении Центрального склада УС (ЦЕНТРУС) в Очакове (тогда это были окрестности Москвы) имелось примерно 57 тыс. пудов ОВ в 32 726 баллонах [120]. Однако IX отдел Арткома ГАУ РККА не ограничился лишь инвентаризацией царского военно-химического наследия, а начал осуществлять активные практические действия, касающиеся и испытаний нового химоружия, и организации в новой армии всей военно-химической службы [145, 294, 459].

И хотя 5 сентября 1918 г. декретом советской власти был объявлен «красный террор» и Г. Е. Зиновьев (Радомысльский-Апфельбаум, 1883–1936) призвал «разрешить всем рабочим расправляться с интеллигенцией по-своему, прямо на улице» (только за сентябрь 1918 г. было расстреляно 2600 человек), артиллерийская военно-химическая интеллигенция еще ничего не боялась. И она наращивала свою активность. Именно в рамках той активности 26 сентября 1918 г. IX отдел решил организовать в районе деревни Кузьминки (недалеко от Москвы) первый полигон для проведения полевых испытаний химоружия – Опытный газовый полигон (ОГП) Арткома Красной армии. Задача – проведение «опытов полевого характера с целью испытания и изучения ядовитых и удушающих веществ, применяемых для выпуска из баллонов, и для снаряжения химических снарядов». Были и другие задачи: «практическое ознакомление курсантов инструкторских курсов с приемами газовой борьбы», а также «окуривание войсковых частей» [145]. Практика тех дней была такова, что решение Военно-законодательного совета на сей счет появилось лишь 15 ноября 1918 г. («разрешить ГАУ организовать опытный газовый полигон»), а утверждено заместителем председателя Революционного военного совета Республики (РВСР) Э. М. Склянским (в прежней жизни – врачом) оно было лишь 28 ноября, после чего и обрело силу закона [145].

Между тем нужды в военно-химическом полигоне уже не было – 11 ноября 1918 г. в Компьенском лесу немецкая делегация подписала капитуляцию, и Первая мировая («химическая») война закончилась. Зато в ГАУ РККА 13 ноября 1918 г. приказом РВСР была создана целая химическая служба, которая, впрочем, вплоть до 1920 г. не заработала [32]. Известно, что москвичам по случаю первой годовщины Октябрьской революции был выдан праздничный паек (2 фунта ржаного хлеба, 0,5 фунта сладостей, 2 фунта рыбы, 0,5 фунта сливочного масла и 100 шт. папирос). Знали бы они, что получили от советской власти еще и подарок в виде военно-химического полигона, который просуществовал в этом месте вплоть до 60-х гг.! А химоружие на нем закопано и поныне [659]. В 1918 г. у армии еще не было намерений проводить артиллерийские и авиационные испытания химоружия, однако через несколько лет дошло и до переназвания ОГП в АГП – Артиллерийский газовый полигон [145]. И до более сложных опытов, чем просто пуски хлора и фосгена из баллонов.

Несколько позже, 5 декабря 1918 г., были открыты Московские курсы военной газотехники. Так была названа военно-химическая школа Красной армии, предназначавшаяся для подготовки кадров для химической войны. Здесь за дело взялись рьяно, и уже в конце марта 1919 г., после окончания VIII съезда РКП(б), испросили разрешение на «выход в поле для упражнений с газовой батареей, каковые упражнения закончатся показательным пуском газа (хлора) из четырех баллонов типа Е-70». Для своих занятий те курсы облюбовали Ходынское поле близ Москвы, недалеко от крупнейшего артсклада. Разрешение им было дано с тем лишь уточнением, что «баллоны устанавливаются не ближе полуверсты от пороховых погребов» [294]. Впрочем, продолжались те газовые атаки на Ходынке не так уж долго – 9–12 мая 1920 г. артсклад полностью сгорел.

Уже в январе 1920 г. курсы были преобразованы в Высшую военно-химическую школу (ВВХШ) [151], а с 1924 г. – в Химические курсы усовершенствования командного состава РККА (ХКУКС). Именно вокруг ВВХШ-ХКУКС стали собираться специалисты, занимавшиеся подготовкой к наступательной химической войне. Не будем забывать, что Европа тем временем постепенно приходила в себя – свидетельство тому открывшийся 22 августа 1920 г. в Зальцбурге театрально-музыкальный фестиваль, успешно существующий поныне.