В России происходит[1] ликвидация запасов одного из самых варварских видов оружия массового уничтожения — химического [1–10]. И это хорошо — миру без советского химического оружия будет много спокойнее. Гражданам России — тем более. Однако не все так просто. Как известно, наша держава — это страна с непредсказуемым прошлым и с формировавшейся веками безответственной бюрократией. Неудивительно, что наше общество совсем не знает, когда, как и зачем химическое оружие против людей, растительности и животных у нас появилось. И когда появилось биологическое оружие. И нужны ли нам были эти виды оружия массового уничтожения. И во что обошлись нынешние и прошлые запасы химического оружия. И каковы медицинские и экологические последствие долголетней и тайной эпопеи по овладению этим жесточайшим оружием наступательной войны.
О существовании в Советском Союзе химического оружия, нацеленного против людей, его собственным гражданам власти сообщили лишь в 1987 г. [11]. Параллельно с «вероятным противником». Об оружии против растительности и животных сообщать не стали. О биологическом оружии — тоже. Естественно, 70-летним утаиванием факта обладания химическим оружием руководители Советского Союза сделали химическое оружие, равно как и биологическое, политически бесполезным — не объявив его миру, они обессмыслили его ценность в качестве оружия сдерживания в «холодной войне» и вообще в противостоянии Западу (что не помешало советскому химическому и биологическому оружию оказаться мощным оружием против самих себя). И уж тем более власти никогда не признавали существования в Стране Советов гигантского, безответственного и в высшей степени прожорливого военно-химического комплекса, от рождения своего нацеленного на наступательную химическую войну [1, 2, 12, 13].
К прискорбию, в вопросах химического оружия зарождавшаяся в СССР на рубеже 80–90-х гг. гласность обернулась пустопорожней псевдогласностью. Грошовая официальная информация о советском химическом оружии давалась главным образом военно-химическим истеблишментом и его подручной прессой [14–33], и была она чаще всего на уровне полуправды, а то и просто лжи. Да и разыскания разведок Запада были не более достоверны [34–36]. А вот альтернативные точки зрения вызывали активное отторжение властей [33].
Вот почему нам пришлось поднять брошенную властями перчатку и попытаться дать обществу реальную картину событий советского химического вооружения. Причем не только картину многолетней и дорогостоящей подготовки к наступательной химической войне, но и анализ тягчайших экологических последствий этой авантюры. Первые материалы были опубликованы [1–5, 12, 13, 37–54].
Ныне мы предлагаем читателям наиболее полную реконструкцию событий советского химического вооружения, к прискорбию, более чем грустную по достигнутым советской властью результатам. Ибо сказано: великое знание — многие печали. Бывший работник КГБ СССР В. Н. Митрохин (1922–2004) предпослал изданию в 1999 году первого тома своей книги выкраденных им из недр КГБ документов такие слова: «Посвящается всем, кто хотел сказать правду, но не сумел». По части химического оружия в поисках правды в наши дни можно уже обходиться без подвигов, воспользовавшись доступными документами советских архивов. Остается лишь следовать правде реальных событий и не пытаться ее скрывать.
Итак, читатель, вперед. Отодвинем в сторону пропагандистские поделки и заглянем в реальные документы и другие материалы. После появления на свет двух важнейших документов XX века — принятого в 1925 году в Женеве «Протокола о запрещении применения на войне удушливых, ядовитых или других подобных газов и бактериологических средств» [55, 56] и подписанной в 1993 году в Париже «Конвенции о запрещении разработки, производства, накопления и применения химического оружия и о его уничтожении» [57, 58] — секреты прошлого химического вооружения потеряли всякий смысл. На первый же план вышло совсем другое — социально-экологическая составляющая так и не состоявшейся советской наступательной химической войны.
Долгий путь к химической войне
История подготовки Страны Советов к наступательной химической войне, которая обрела все признаки войны тотальной, до наших дней не известна ее гражданам. О биологической войне — тоже.
Нет сомнения, что эта история — лучшее подтверждение мысли восторженного поэта, что «начинается Земля, как известно, от Кремля». Однако, оставляя за Кремлем прямую ответственность за бессмысленное желание обладать всеми средствами нападения на чуждый ему мир, включая оружие химическое и биологическое, будем помнить, что неистощимым мотором подготовки к той войне была все-таки Красная/Советская армия, ее агрессивный и часто безответственный генералитет.
Становление военно-химической доктрины происходило в Красной армии по мере ее развития и технического оснащения. Единственное, в чем у Реввоенсовета и иных органов военного командования не было никаких сомнений, так это в целях развития военно-химического дела. Начиная с 20-х гг. и перед военно-химической службой, и перед химическими войсками ставились, в первую очередь,
