Новеллы: Ветеран войны, Дрова, Друг не подведет - [10]

— Старик умеет драться, не думай, — сказал Энди. — Но Бочка слишком тяжел для него.

Махони тем временем сблизился с Сэнди и принялся молотить его своими кулачищами. Сэнди упорно оборонялся, но сила была на стороне противника. От зверского. удара выше правого глаза Сэнди полетел на землю и кровь залила ему лицо. Зрители молчали, их взяла оторопь. Словно у них на глазах беспощадно избивали провинившегося ребенка.

— Я с ним посчитаюсь, с толстой сволочью, — бормотал Энди. — Он у меня получит свое…

Он шагнул вперед, но Сэнди был уже на ногах. Махони рванулся к нему, чтобы его прикончить, но Сэнди увернулся снова и с размаху въехал крепким кулаком в толстый живот верзилы. Каждый раз, когда Бочка наносил удар, Сэнди ускользал и тут же сильно бил противника под ложечку. Его встречные удары начинали действовать. Махони сопел, как старый паровоз. В толпе теперь все как один были на стороне Сэнди, его стали подбадривать криками.

Неожиданно Сэнди перешел в наступление. Он сделал ложный выпад правой в живот, и, когда Махони инстинктивно согнулся, обороняясь, Сэнди левой угостил его сильным крюком в челюсть. Бочка свалился, как оглушенный по темени бык.

Мы столпились вокруг Сэнди. Энди перевязывал ему разбитый глаз.

— Из-за чего все произошло? — допытывался Энди у приятеля.

— Не лезь не в свое дело, — отрезал Сэнди.

Мне думается, что Энди очень скоро узнал причину драки. Но приятели в тот же день снова повздорили из-за политики.

Через несколько дней Энди пришел на работу один. Он выглядел очень озабоченным.

— Где твой дружок? — спросил я.

— Старика всего скрючило, — тихо проговорил Энди. — Жалуется на сильные боли в кишках. Я вызывал доктора вчера вечером. Говорит, перитонит. Забрали его в больницу. Скверное дело, скажу тебе.

Энди работал молча часов до одиннадцати.

— Я, пожалуй, схожу в больницу, — сказал он вдруг. — Погляжу, как там старик борется со штормом.

И он ушел.

Два дня их загон стоял пустым. Потом туда пришли двое новых рабочих. Я спросил у них:

— Не знаете, что там вышло с этими двумя, которые работали тут, с Энди и Сэнди?

— Один из них в больнице, что ли. Говорят, помирает. А другой все ходит вокруг больницы. Сказал хозяину, что не вернется, вот нас сюда и послали.

Энди пришел через несколько дней, в обеденный перерыв. Взглянув на него, я сразу понял все.

— Может, пойдем выпьем? — предложил он.

Мы пошли вниз по улице, не произнося больше ни слова.

В кабачке Энди заказал три порции. Бармен посмотрел на него удивленно, да и я не понял, к чему он клонит. Но Энди резко повторил заказ:

— Три порции, я сказал. Мы выпьем с товарищем, который помер.

Бармен поставил на прилавок три стаканчика.

— За Сэнди, за лучшего друга на свете, — сказал Энди.

Мы выпили в торжественном молчании. Третий стакан мы оставили на стойке[7].

— Теперь ты можешь вылить его, — сказал Энди бармену.

— Как вы впервые встретились с Сэнди? — спросил я.

— На большой дороге, во время кризиса. Ты знаешь, как это бывает. Встречаешься с уймой людей, но только один становится тебе другом, по той ли причине или по другой — все равно. Он пришелся мне по душе. Мы рассказали друг другу свою жизнь. А потом уже не разлучались, даже во время войны. Мы много спорили, но все равно друг никогда не подведет. Ребята не очень-то высоко его ставили, но я его знал лучше, чем они.

Мы помолчали с минуту. Потом Энди сказал:

— А знаешь, какие были последние слова старика? Он пришел в себя на минутку. Я говорю ему: «Вид неплохой для такого старого хрыча, как ты». А он сжал мою руку как тисками и отвечает: «Зато у меня не такой длинный подбородок, как у Джека Элберта…»

В глазах Энди стояли слезы. Признаться, и мои глаза были на мокром месте: у меня тоже был когда-то приятель, он умер много лет назад. Я знал, что Энди больше не найдет такого друга, как покойный Сэнди.

— Я уезжаю на север, — заговорил снова Энди. — Условился с профсоюзом и получил разрешение от партии. Здесь мне больше невозможно оставаться.

Мы расстались. Временами мне чудится, что я слышу их голоса в соседнем загоне. Один, говорит: «Неплохо идет дело сегодня у такого старого хрыча, как ты!» Другой отвечает: «Зато у меня подбородок не такой, как у Джека Элберта…»

Между рабочими часто завязывается тесная дружба, и эта дружба перерастает в великое товарищество всех рабочих. Я думаю, что новое общество будет настоящим содружеством всех людей.

Перевод Л. Чернявского