Новеллы - [10]

А уж о Вестбладе и говорить нечего! Бееренкройц только диву давался, глядя, как тот неторопливо прохаживался, посасывая длинный чубук; весь облик хозяина дышал спокойствием и довольством. На нем была турецкая феска и старый, поношенный сюртук, который он нехотя сменил перед обедом на другой наряд. Это была единственная черта, которая напоминала того дикаря, каким его прежде знал Бееренкройц. Оказалось, что Вестблад прилежно надзирает за работниками, подсчитывает, что сделано за день, ездит осматривать посевы; обходя сад, он не забыл сорвать для жены розу и притом не сквернословил и не богохульствовал.

Но больше всего удивился полковник, когда увидел, что Вестблад сам ведает конторским учетом. Вестблад привел полковника в контору и показал ему толстые гроссбухи в красных кожаных переплетах. Оказалось, что он стал заправским счетоводом. Он расчерчивал лист красными и черными чернилами, подсчитывал расход и приход, вписывая имена и цифры, учитывая все траты, вплоть до почтовых расходов.

А жена унтер-офицера Вестблада, урожденная дворянка, называла Бееренкройца кузеном; они сразу сочлись с нею родством, вспомнили всех, кого оба знали. Достойная госпожа Вестблад внушила Бееренкройцу такое доверие, что он даже спросил ее совета по части ковроткачества.

Само собой разумеется, что Бееренкройц остался ночевать в усадьбе. Ему предоставили огромную кровать с балдахином и целым ворохом перин в лучшей комнате для гостей, дверь которой выходила в сени напротив хозяйской спальни.

Комната смотрела окнами в сад; и вот среди светлых сумерек белой ночи Бееренкройц увидел за окном корявые стволы и обглоданную гусеницами листву старых яблонь, окруженных подпорками, которые поддерживали их ломкие, трухлявые ветви. Он увидал громадную дикую яблоню, которая по осени даст несколько мер несъедобных плодов. На земле среди гущи зеленых листьев он разглядел наливающиеся алым соком ягоды клубники.

Полковник все смотрел и смотрел, словно ему жаль было тратить время на сон. У себя дома в крестьянской усадьбе он видел из окна каменистый пригорок, на котором росло несколько кустиков можжевельника. А полковник Бееренкройц, коли уж на то пошло, относился к тем людям, которым милее и привычней кажутся подстриженные шпалеры и цветущие розы.

Порою зрелище сада в ночной тиши вызывает такое чувство, будто он не живой, не всамделишный. Деревья стоят так тихо, что скорее напоминают театральные кулисы; яблони кажутся нарисованными, а розы — склеенными из бумаги. Подобное чувство появилось и у полковника, когда он смотрел в окно.

«Это невозможно, — думал он. — Это не настоящее. Наверно, это дурацкий сон».

Но тут куст шиповника, росший под самым окном, уронил наземь несколько лепестков, и полковник понял, что все, что он видит, существует взаправду. Здесь все было истинно и неподдельно. И день и ночь напролет здесь царили мир и благодать.

Наконец полковник Бееренкройц оторвался от созерцания и лег, не закрывая ставней. Утопая в пухлых перинах, он все поглядывал в окно, за ним виднелся куст шиповника. Это зрелище было полно для него такого очарования, что невозможно выразить словами. И странно показалось полковнику, что это чудо за окном, это райское видение досталось такому человеку, как Вестблад.

Чем больше полковник думал о Вестбладе, тем больше он удивлялся тому, что шершавый конек угодил вдруг в такую богатую конюшню.

Немногого он стоил в те времена, когда его выгоняли из Экебю. И вряд ли можно было тогда предполагать, что он станет степенным и состоятельным человеком.

Полковник вспоминал и посмеивался, спрашивая себя, помнит ли Вестблад былые забавы, которыми он развлекался в Экебю. Особенно любил он тогда в ненастные темные ночи, обмазавшись фосфором, скакать на вороном коне по окрестным холмам, где жили кузнецы и мельники. Иная старушка, ненароком выглянув в окно, бывало, заметит промчавшегося на черном коне всадника, от которого исходило голубовато-белое сияние, и поскорей кидается запирать ставни и двери, приговаривая, что нынче надо хорошенько молиться — вон, дескать, враг рода человеческого явился по наши души — так и рыскает по полям.

Впрочем, что и говорить! В то время находилось немало и других охотников постращать легковерных людишек. Полковник слыхал про всякие проказы, но все это были пустяки по сравнению с тем, что вытворил Вестблад.

Однажды в Викста, где жили арендаторы поместья Экебю, умерла старушка. Вестблад как-то прознал об этом, знал он также и то, что покойницу держат не в доме, а выставили в сарай под сеновалом. И вот когда настала ночь, Вестблад вырядился в огненные одежды, вскочил на черного коня и ускакал со двора. Обитатели Викста еще не ложились, и кто-то увидал, что к сараю, где лежала покойница, подскакал огненный всадник, три раза объехал его кругом и скрылся внутри, потом всадник снова показался из ворот, сделал еще три круга возле дома и исчез, как не бывало.

Наутро люди пошли в сарай проведать покойницу и обнаружили, что старуха пропала. Тут все решили, что ее похитила нечистая сила, и на том успокоились.

Но спустя несколько недель тело нашлось вверху на сеновале. Пошли шумные толки, и тут уж люди дознались, кем был огненный всадник. Крестьяне сговорились подловить Вестблада и хорошенько проучить, а майорша не пожелала его больше терпеть под своей крышей, она собрала ему в дорогу погребец и попросила убраться подальше от этих мест.