Новеллы и повести. Том 1 - [40]

VIII

«Страдание раненым зверем ревет в моем доме. Это ты его ниспослал? Ведь ты говорил: «Ни один волос не упадет с головы твоей без моего разрешения». Ты, мой бог! Ты, кому я служил! А знаешь ли ты, что нет на свете слова сладостней, чем слово «отец»? А знаешь ли ты, что я начал было сомневаться в личном бессмертии и стал воспринимать детей как наше бессмертие? Не волос с головы моей — сама голова моя слетела с плеч.

Смерть сына, как громовой удар, пала на мою веру. Давай же поговорим с тобой откровенно, как равный с равным. (До сих пор я обращался с тобой только посредством молитвы и, признаться, в любви моей к тебе было немало страху.) Я много размышлял после смерти сына — целыми ночами, целыми неделями… И сейчас я могу думать о тебе, только сжав зубы.

Ты — это я. Я создал тебя по своему образу и подобию. Ты — это лучшее во мне. Ты — это силы вне меня. Я называл твоим именем неизвестное, загадочное, страшное: то, что мне помогало, и то, что мне мешало. Я собрал все это в единое слово «бог» и долго уповал на него… Воистину, боги так походят на людей, их создавших, что о людях и народах можно судить по их богам…

…Меня поражало солнце — это чудо, поражала заря, поражали звезды, грозы, песни птиц, и я думал: не кроются ли за солнцем и звездами твои взгляды, за зарей — твоя улыбка, за закатом — твоя тихая печаль, за раскатами грома — твой гнев, за песнями птиц — твоя светлая радость? Не от твоих ли шагов колышутся зрелая пшеница и вершины деревьев? Красное вечернее небо — не твоя ли это великолепная мантия, на которой скоро будут вытканы яркие звезды? Поверь, если бы мироздание не было столь величественно, я едва ли вспомнил бы о тебе! Божественное явилось прежде, чем явился бог.

Но мысль моя росла, она заполнила землю, и ты сбежал на Олимп. Она выросла до Олимпа, и ты сбежал на небо. Она достигла неба, и ты… тогда мне сказали: «Бог внутри нас». Люди даже назвали самых достойных из смертных — Будду, Христа, Магомета — богами, а самые лучшие свои книги — боговдохновенными… Но ведь это уже почти отрицание бога… боги стали спускаться на землю!

…Итак, при каждом своем отступлении ты укрывался в неизвестном — ибо твоя сила в том, чего мы еще не постигли… Ты — это то, чего мы не знаем и что мы должны постичь!

Я рассуждаю о тебе по-человечески, но, скажи, каким другим способом я могу рассуждать? Голова дана быку, чтобы бодать, а человеку — чтобы думать.

Палачи, мучители, убийцы целых народов живут счастливо до глубокой старости и умирают легко, как во сне; а добрые, праведные, верующие в тебя ведут мученическую жизнь и умирают в страшных, нечеловеческих страданиях. Где же ты?.. Тиранам кланяются до земли, подлецов уважают, лжецы шествуют с поднятой головой, а честными, чистыми, скромными пренебрегают. Где же ты? Изумленный земной несправедливостью, человек изрек абсурд: «Бог наказывает того, кого любит!» — то есть страдают здесь на земле, чтобы быть счастливыми там, на небе. (Впрочем, позднее торговцы религией хорошо использовали этот абсурд…) Итак, если бы земля не впитывала в себя слезы несчастных и кровь невинных, то суша давно перестала бы существовать… Я спрашиваю: «Где же ты?» Твое невмешательство в жизнь человека равносильно несуществованию. «Я иду вперед — и нет его, назад — и не нахожу его».

Человек создавался и воспитывался две тысячи лет, двадцать тысяч лет. Он знал, что над ним синеет небесная твердь с ослепительным солнцем, которое вечером уходит спать за леса с блестящими трепетными звездами, с бледной красавицей луной, воспетой поэтами, свидетельницей влюбленных. А выше, на небе, среди белокрылых поющих ангелов — твой престол; твой… и наш рай…

Что же оказалось? Нет небесной тверди, есть бесконечность; маленькие лучистые звездочки — это огромные миры, вероятно населенные; белая, улыбающаяся луна — мертвая планета с уродливыми горами, потухшими вулканами, бесплодными песками. Человек не создан в один день, а «по воле» матери происходит из зародившейся во влаге клетки. А земля когда-то была… потом она остынет и жизнь на ней исчезнет. Ладно, но где смысл всего этого? Скажи, где?.. Открой мне смысл!

…Удовольствия, счастье, любовь мы считаем чем-то греховным, наказуемым; человек должен быть несчастным, должен страдать, чтобы заслужить вечное блаженство, рай. По какому праву уже столько веков у нас отнимают землю и предлагают какое-то — как оказалось, несуществующее — небо? Почему нам отказывают в жизни, пока мы живы, и предлагают ее нам, когда нас уже нет в живых, и как последнее оружие нам оставляют примирение?..

Я тоже не жил, я мечтал. К жизни я испытывал только скорбное любопытство! Я глубоко усомнился в бессмертии, а раз нет бессмертия, мне все равно, существуешь ты или нет… А как бы я желал, чтобы ты существовал, тогда я мог бы тебя ненавидеть!

Вдобавок ко всему меня приводила в отчаяние моя ограниченность. Стоит мне подумать о бесконечности, и я на миг впадаю в безумие. Мне не хватает органов чувств, чтобы ее воспринять.

Моя скорбь, мое отчаяние были безмерны. И вот серебряный лунный серп казался мне застывшим в небе вопросительным знаком, синие вершины Балканских гор — горбами, птицы по утрам не пели, а… лаяли — хе-хе, особенно одна, которая каждое утро прилетала к моему окну, — «тиу-тяф» — просто лаяла, как деревенская дворняжка!.. Лицо мое стало злым и горестным, глаза мои, казалось, лопнут от напряжения — они смотрели не на мир, а внутрь, как у умирающего.