Новая жизнь Семёновны и Захаровны - [3]

Повторив в точности за Захаровной молитву, Клавдия посмотрела на подругу и тут же согнулась пополам, ухватившись за живот, начала сотрясаться своим тщедушным тельцем, издавая звуки, напоминавшие смех.

— Эй, прекращай гимнастикой заниматься, тебе, сухопарая, это противопоказано! — завопила гостья.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Её панику понять можно — в прошлый раз, когда Клавдия так же согнулась, выпрямиться самостоятельно уже не смогла — заклинило несчастную, а затем она ещё целых пять дней провалялась в постели и своим страдальческими стонами разрывала сердце подруги.

— Не истери, — разогнувшись и всё ещё хихикая, остановила зарождавшуюся панику подруги. — Пошли лучше чай попьём, да и есть хочется зверски.

После волшебного слова «есть» Захаровна успокоилась и под аккомпанемент стонущего паркета шустренько последовала вслед за хозяйкой квартиры. Был у них грех — покушать любили вкусно и много. Но если на одной это никак не отражалось, то на второй этот порок отражался в виде лишних килограммов, что ни капельки старушку не расстраивало — она считала, что хорошего человека должно быть много.

— Семёновна, тебя что так развеселило-то, что ты, рискуя здоровьем, согнулась в три погибели? — поинтересовалась Зинаида, сидя за накрытым на быструю руку столом, намазывая на булку толстым слоем масло.

— Так до меня дошло, что мы с тобой святые, прикинь?

— Не поняла? — замерла с бутербродом в руке, так и не успев донести его до рта, бабушка-бегемотик.

— А чё тут не понятого? Нас же совесть не мучает. А учитывая, что она — лучший контролёр, то мы как бы и не грешили с тобой никогда.

— Логично, — согласилась она. И только хотела откусить бутерброд, как подруга остановила испуганным голосом.

— Ты чё, на диете?

И этому была веская причина. Как-то они поехали в Индию в поисках просветления. Зачем им это понадобилась, они до сих пор не понимали. Нашли там учителя — не бесплатно, конечно, но для душевного равновесия никаких денег не жалко. Так вот, посмотрел он Захаровну и тут же пресёк их желание срочно заняться йогой, а предложил начать с медитации. Ну они и согласились сдуру, ведь не знали, что им ещё и поститься предстоит, и эти дни они вспоминают, как адовы муки. Разумеется, на голодный желудок им никак не удавалось уйти в нирвану, все мысли были только о еде, но они старались. Пошли на очередное занятие, сели в подобие позы лотоса и принялись медитировать. Долго мучались, и, кажется вот она — нирвана, но, как назло, появилась муха, которая своим жужжанием сбивала с настроя. Захаровна терпела долго, и всё же её терпению пришёл конец. Она, не открывая глаз, со всей дури ударила наотмашь по предмету, на который предположительно села назойливая гадина, только забыла, что этим предметом был их учитель. Раздался глухой удар об пол, они резко открыли глаза и чуть не умерли от ужаса из-за того, что Зина убила учителя, а они так и не достигли просветления. Когда услышали стон поверженного, у них отлегло от души — ещё не всё потерянно, просветлению — быть, и Зинаида — не убийца.

В итоге учитель попал в больницу с сотрясением, и когда они зашли его проведать, дёрнулся, как от электрического удара, увидев виновницу своего плачевного состояния. Бабушки дико извинялись за инцидент и пообещали впредь такого не допускать. Услышав это, учитель нервно всплеснул руками и принялся их убеждать, что уроки продолжать нет никакой необходимости, так как они уже достаточно постигли. Спорить старушки не стали, им самим голодовка поперёк горла, а нервная система порядком расшаталась из-за недоедания. После этого случая для них диета ассоциируется с адовыми муками. А Семёновна больше не садится с правой стороны подруги, помня, как та уделала учителя, находясь — по его словам — в просветлённом состоянии.

— С чего такие безумные мысли посетили твою седую голову?

— Так ты бутерброд с одним только маслом есть собралось, — Захаровна скосила на него глаза.

— Твою ж… Колбасу забыла! — и тут же потянулась за двумя большими кусками колбасы. — И всё из-за тебя, — продолжала ворчать.

— Зина, не начинай.

— Ладно, забыли. Давай поговорим о наших делах. Ты пакет документов Петровне передала?

— Не до этого как-то было, блог делала, вещи собирала, но документики в папочку все положила: дарственные, заверенные нами у нотариуса, завещание на наши пожитки тоже, осталось Петровне передать план действий на случай, если не вернёмся. Хотя этот расклад меня не устраивает — я ещё жить хочу, дел-то непочатый край. Петровна намедни, приходила и дала наводку на одного барыгу, который чинит беззакония, а возмездие его никак настигнуть не может — изворотлив, гад. Так что нам нужно постараться вернуться тобой целыми и обязательно в добром здравии.

— Всё будет ок, — ответила ей подруга, набирая номер Петровны.

— Петровна, ты как там? — начала она, но, услышав ответ, тут же отняла трубку от уха и закатила страдальчески глаза. И вновь приложив её обратно, начала сосредоточенно слушать оппонента.

— Что стряслось-то с это старой перечницей? — неверно расценив мину подруги, заволновалась о здравии из преемницы.