Новая жизнь - [88]
Кофе помог мне проснуться. В той глубокой тишине, что бывает в автобусе ближе к утру, не спали только шофер и я, сидевший справа, сразу за ним. Держа во рту мятный леденец, я, широко открыв глаза, не отрываясь смотрел на совершенно ровный асфальт посреди степи, казавшейся такой же бесконечной, как моя жизнь. Внимательно следя за четкими разделительными линиями на дороге и считая огни то и дело проезжавших мимо грузовиков и автобусов, я с нетерпением ждал утра.
Не прошло и получаса, как я начал различать первые признаки утра, глядя в окно справа от меня — значит, мы ехали на север. Сначала граница между землей и небом как-то неясно, смутно означилась во тьме. А затем эта линия стала шелково-красной, но она не освещала степь, а разрывала темное небо пополам; эта розовато-красная линия была такой тонкой, нежной и такой сверхъестественной, что и трудолюбивый «Магирус», мчавшийся словно дикая лошадь, закусившая удила, по степи в темноту, и нас, пассажиров, которых он вез, охватило какое-то бесплотное механистическое безумие. Никто из нас этого не замечал, даже водитель.
Через несколько минут из-за неясного света, распространявшегося от линии горизонта, постепенно красневшей сильнее, темные облака на востоке, казалось, осветились снизу и по краям. Я заметил кое-что, глядя на удивительные формы, что приобрели в легком свете эти свирепые тучи, поливавшие без передышки дождем крышу автобуса всю ночь: так как степь еще была совершенно темной, то я видел свое лицо в лобовом стекле прямо перед собой — и одновременно созерцал волшебный красный свет, чудесные облака и терпеливо повторявшие друг друга прерывистые линии на дороге.
Глядя на эти линии, освещенные дальним светом автобуса, я вспомнил слова припева, того самого припева, что поднимается из глубины души измотанного и грустного путника в усталом автобусе в такт столбам линий электропередач, под ритм колес, крутившихся часами, мотора, стонавшего в одном и том же темпе, и повторявшейся жизни. Что такое жизнь? Это время! Что такое время? Судьба, случай! А что такое несчастный случай? Жизнь, жизнь, новая жизнь!.. Вот так я и повторял. В то же время мне стало интересно, когда мое отражение исчезнет с лобового стекла и когда в темной степи покажутся призраки деревьев и тени загонов для скота; и в этот волшебный момент равновесия между тьмой в автобусе и тьмой снаружи яркий свет внезапно ослепил мне глаза.
В этом новом свете в лобовом стекле справа от автобуса я увидел Ангела.
Он был близко от меня и в то же время далеко. Но все же я знал: тот яркий, чистый и сильный свет предназначен для меня. Хотя «Магирус» на полной скорости мчался по степи, Ангел не приближался ко мне и не удалялся. Сияющий свет мешал мне понять, на что он был похож, но я понял, что узнал его, из-за чувства легкости и свободы, оживавшего во мне.
Он не был похож ни на ангелов с персидских миниатюр, ни на ангелов с карамельных оберток, ни на ангелов с ксерокопий, ни на образ, о котором я мечтал много лет, желая услышать его голос.
Внезапно мне захотелось сказать ему что-нибудь, поговорить с ним. Может быть, из-за все еще не покидавшего меня, смутного удивления и мыслей о том, что все это шутка. Но у меня пропал голос, я заволновался. Чувство дружбы, близости и нежности, что ощутил я, едва увидев его, все еще жило в моей душе; я надеялся обрести покой, полагая, что сейчас — именно тот момент, которого я ждал долгие годы, но, чтобы унять поднимавшийся страх, мне захотелось, чтобы это мгновение раскрыло тайны времени, катастрофы и случая, покоя, слова и жизни, новой жизни. Но ничего не произошло.
Насколько он был далек, насколько прекрасен, настолько и безжалостен. Не потому, что он хотел быть безжалостным, просто потому, что был всего лишь свидетелем. Он видел меня, испуганного и растерянного, в невозможном утреннем свете посреди сумрачной степи, на переднем кресле громыхавшего, как консервная банка, «Магируса» — и только. Я ощутил неодолимую силу этой безжалостности и неизбежности.
Я интуитивно повернулся к водителю и увидел, что невероятно мощный свет залил все лобовое стекло. На расстоянии шестидесяти-семидесяти метров от нашего автобуса два обгонявших друг друга грузовика вперили в нас фары дальнего света и быстро приближались к точке столкновения. Я понял, что катастрофа неизбежна.
Я вспомнил предвкушение покоя, которое чувствовал после катастроф, пережитых мною много лет назад… Ощущение перехода, когда все двигалось как в замедленной съемке. Скоро спящие пассажиры проснутся, и утреннее безмолвие нарушится их счастливыми криками и беспечными возгласами. А на пороге меж двух миров нам всем предстояло узнать о существовании окровавленных внутренних органов, рассыпавшихся фруктов, разорванных тел, расчесок, башмаков и детских книг, рассыпавшихся из разорванных чемоданов и словно открывших для себя игру пространства, в котором нет земного притяжения.
Нет, не всем. Те счастливчики из пассажиров задних сидений, которые смогут выжить, переживут этот дивный момент и выйдут из автобуса после того, как все свершится. А я сидел на первых сиденьях и смотрел с восхищением и страхом на свет приближавшихся грузовиков, — словно я увидел невообразимый свет книги, слепивший глаза, и мне предстояло тут же перейти в новый мир.
Орхан Памук – самый известный турецкий писатель, лауреат Нобелевской премии по литературе. Его новая книга «Чумные ночи» – это историко-детективный роман, пронизанный атмосферой восточной сказки; это роман, сочетающий в себе самые противоречивые темы: любовь и политику, религию и чуму, Восток и Запад. «Чумные ночи» не только погружают читателя в далекое прошлое, но и беспощадно освещают день сегодняшний. Место действия книги – небольшой средиземноморский остров, на котором проживает как греческое (православное), так и турецкое (исламское) население.
Действие почти всех романов Орхана Памука происходит в Стамбуле, городе загадочном и прекрасном, пережившем высочайший расцвет и печальные сумерки упадка. Подобная двойственность часто находит свое отражение в характерах и судьбах героев, неспособных избавиться от прошлого, которое продолжает оказывать решающее влияние на их мысли и поступки. Таковы герои второго романа Памука «Дом тишины», одного из самых трогательных и печальных произведений автора, по мастерству и эмоциональной силе напоминающего «Сто лет одиночества» Маркеса и «Детей Полуночи» Рушди.
Четырем мастерам персидской миниатюры поручено проиллюстрировать тайную книгу для султана, дабы имя его и деяния обрели бессмертие и славу в веках. Однако по городу ходят слухи, что книга противоречит законам мусульманского мира, что сделана она по принципам венецианских безбожников и неосторожный свидетель, осмелившийся взглянуть на запретные страницы, неминуемо ослепнет. После жестокого убийства одного из художников становится ясно, что продолжать работу над заказом султана – смертельно опасно, а личность убийцы можно установить, лишь внимательно всмотревшись в замысловатые линии загадочного рисунка.
Орхан Памук – известный турецкий писатель, обладатель многочисленных национальных и международных премий, в числе которых Нобелевская премия по литературе за «поиск души своего меланхолического города». В самом деле, действие почти всех романов писателя происходит в Стамбуле, городе загадочном и прекрасном, пережившем высочайший расцвет и печальные сумерки упадка. Однако если в других произведениях город искусно прячется позади событий, являя себя в качестве подходящей декорации, то в своей книге «Стамбул.
Эта история любви как мир глубока, как боль неутешна и как счастье безгранична. В своем новом романе, повествующем об отношениях наследника богатой стамбульской семьи Кемаля и его бедной далекой родственницы Фюсун, автор исследует тайники человеческой души, в которых само время и пространство преображаются в то, что и зовется истинной жизнью.
Орхан Памук – известный турецкий писатель, обладатель многочисленных национальных и международных премий, в числе которых Нобелевская премия по литературе за «поиск души своего меланхолического города». В самом деле, действие почти всех романов писателя происходит в Стамбуле, городе загадочном и прекрасном, пережившем высочайший расцвет и печальные сумерки упадка.Действие романа «Снег», однако, развивается в небольшом провинциальном городке, куда прибывает молодой поэт в поисках разгадки причин гибели нескольких молодых девушек, покончивших с собой.
Из сборника «Соло для оркестра». Чехословацкий рассказ. 70—80-е годы, 1987.
Второй роман о Веронике. Первый — «Судовая роль, или Путешествие Вероники».
«23 рассказа» — это срез творчества Дмитрия Витера, результирующий сборник за десять лет с лучшими его рассказами. Внутри, под этой обложкой, живут люди и роботы, артисты и животные, дети и фанатики. Магия автора ведет нас в чудесные, порой опасные, иногда даже смертельно опасные, нереальные — но в то же время близкие нам миры.Откройте книгу. Попробуйте на вкус двадцать три мира Дмитрия Витера — ведь среди них есть блюда, достойные самых привередливых гурманов!
Рассказ о людях, живших в Китае во времена культурной революции, и об их детях, среди которых оказались и студенты, вышедшие в 1989 году с протестами на площадь Тяньаньмэнь. В центре повествования две молодые женщины Мари Цзян и Ай Мин. Мари уже много лет живет в Ванкувере и пытается воссоздать историю семьи. Вместе с ней читатель узнает, что выпало на долю ее отца, талантливого пианиста Цзян Кая, отца Ай Мин Воробушка и юной скрипачки Чжу Ли, и как их судьбы отразились на жизни следующего поколения.
Генерал-лейтенант Александр Александрович Боровский зачитал приказ командующего Добровольческой армии генерала от инфантерии Лавра Георгиевича Корнилова, который гласил, что прапорщик де Боде украл петуха, то есть совершил акт мародёрства, прапорщика отдать под суд, суду разобраться с данным делом и сурово наказать виновного, о выполнении — доложить.