Новая жизнь Нефертити - [93]

— Так что мешает? Ты увлечена, это очевидно, — повторил он.

— У меня не получилось, — удручённо призналась я. — И даже изменить жизнь не получилось, а что вышло, ты видишь. Наверное, не все мечты должны сбываться.

— Странная сентенция, в исторических фактах и дедукции ты более логична, — ответил Лембит.

Я пожала плечами.

— Всё это, — он ткнул рукой в сторону Луксора, — только эпизод. Неприятности случаются и так же заканчиваются. Остальное — твоя жизнь, и ты можешь делать с ней всё, что захочешь.

— Разве?

— Уверен. Я зарёкся спорить, но с тобой поспорить могу на то, что ты выберешься, и у тебя всё будет хорошо.

— Опять проспоришь, — невольно хмыкнула я.

— Нет.

Роберт посмотрел на меня долгим взглядом, заражая уверенностью и спокойствием. И вдруг зевнул. Я тоже. Усталость навалилась снова, будто накрыла пыльным, старым мешком.

— Давай спать? — сказал он, и его слова прозвучали где-то очень далеко.

⁂

Полноводный Нил катит бутылочного цвета воды, остроносые лодки тонкие, длинные, будто сплетённые из прутьев, уносят по волнам голых рыбаков. Я стою на берегу и удивляюсь: как они не боятся крокодилов? Я их ужасно боюсь…

Нянюшка манит меня к резным носилкам с вышитыми искусно шторками, я забираюсь в них, и она садится рядом со мной. Нас начинает тянуть немного назад, — это огромные смуглые рабы поднимают носилки и, мерно покачивая, несут по дорожке мимо пышных папирусов. В тени раскидистых сикомор становится прохладнее, хорошо. Я тереблю в пальцах подол чудесного нового платья из тонкого льна, с плеча сползает расшитый голубыми цветами шарфик — подарок отца. Сквозь прозрачную ткань видны мои пальцы и браслеты со скарабеями. Я подношу к носу и нюхаю. Шарфик пахнет нежно — так же, как и мои волосы, умащенные каплями, стекающими медленно с конуса с благовониями на моём парике. Это самый приятный на свете запах — драгоценной мирры, привезённой из восточных земель. Нянюшка что-то рассказывает, но я её не слушаю, мне не терпится домой. Моё сердце бьётся радостно. Посыльный доложил: отец приехал в Фивы из нового города.

Наконец, за оконцами промелькнула оливковая аллея, колоннада, слепящая на солнце глаза белизной и яркими фигурами богов. Дворец! По дорожкам снуют люди и стража, маленькие, как жуки, на фоне грандиозного здания. Отец говорит, что мы будем жить в более красивом дворце скоро, в самом прекрасном!

Рабы почтительно ставят носилки на площадку, и я бегу по ступеням, а затем по дворцу, не обращая внимания на поклоны придворных, на красочную роспись на стенах, на слуг, на синие лотосы в чаше, на которые падает солнце из окон, я врываюсь в просторную залу и вижу Эхнатона. Отчего-то он кажется большим, словно я маленькая девочка. Но я люблю его. Он распахивает руки, я бегу к нему и… падаю. Лицом в подушку, которая пахнет дешёвым стиральным порошком.

⁂

Я разлепила с трудом ресницы, не сразу поняла, где я, но затем осознала: это гостиничный номер. Сердце ещё билось взволнованно. Снова сон… Настолько реальный, что, казалось, я действительно только что выбежала из царской залы и провалилась в другую реальность. Финн — Эхнатон — обманщик… По сердцу резанула боль обиды, я отмахнулась от неё. Не хочу больше! Всё!

Голова гудела, во рту было сухо до скрипа, будто там рассыпались пески Сахары. Я перевернулась на спину и окончательно проснулась. Рядом спал Лембит. Одетый. Я опешила, припоминая, что он собирался лечь на диване…

Платье египетской царицы по-прежнему было на мне, я даже не удосужилась снять ожерелье из золотых пластин. И перстни. Боже, я просто выключилась?! Я напрягла память: последним, что я помнила, было кресло. Лембит перенёс меня? Хм…

Я посмотрела на Роберта. У него самого был такой вид, словно он просто рухнул на постель. Хоть без туфель, и то дело.

Спящий, Лембит выглядел не каменным, а почему-то добрым… Он лежал на животе, подложив под щёку ладонь, словно умаявшийся огромный мальчишка, и громко посапывал. Нос забавно наморщил. Захотелось дотронуться и увидеть его глаза спросонья. Представилось, как он вскочит, взъерошенный и внезапно смешной, провалив напрочь суровый инквизиторский имидж. Эх, жалко будить.

Пить хотелось ужасно, будто я вчера изрядно набралась. Я посмотрела на брошенную на столе пустую пластиковую бутылочку из-под воды и нахмурилась. Память подсказала, что Роберт начал отчаянно зевать, когда выпил бóльшую часть бутылки, я-то сделала всего пару глотков. Вспомнилась ехидная полуулыбка мадам Беттарид на фоне огней Карнакского храма, словно она была уверена, что я никуда не денусь! Ага, теперь понятно, откуда сны про древний Египет…

Я сжала кулаки, мне на нос упал луч солнца, защекотал и заставил сощуриться. И я поняла, что во всём этом есть и хорошая сторона: за окном брезжило утро, мы действительно выключились под воздействием какой-то дряни в воде, но нас никто так и не нашёл. Значит, Лембит был прав: ему можно верить, с ним я в безопасности! Напряжение отпустило, и голову перестало давить. Я опять обернулась на моего защитника, и меня накрыло чувством глубокой благодарности. Как редки на свете хорошие люди, но всё-таки они есть!