Новая жизнь и иллюзии - [6]

— Ты прав, извини, не подумала, — виновато сказала она. — По крайней мере, сейчас вы знаете чего от них ожидать.

— Лана, почему ты всегда просишь прощения?

— Потому что очень часто говорю глупости.

— Ты рассуждаешь, и задаешь вполне логичные вопросы, а не говоришь глупости. Это нормально…

— Макс, — перебила меня Лана. — Я проголодалась, пошли в замок.

Меня это уже начало раздражать. Как только я начинал заговаривать о ней лично и старался постепенно продвигаться к интересующим меня вопросам, Лана сразу меняла тему. «Ну, уж нет, дорогая, следующий раз ты так просто не уйдёшь от разговора!» — произнёс я про себя.

Вечером, когда мы уже лежали в кровати, Лана положила мне голову на грудь и порхала своими пальчиками по моему телу, выводя замысловатые узоры. Я расслабился и получал наслаждение от её прикосновений и оттого, что она рядом.

— Макс, а когда ты был человеком, какого цвета у тебя были глаза? — спросила она.

— Карие. А что?

— Просто спросила, — вздохнув, ответила она.

Я посмотрел на неё и понял, что она спросила не просто так.

— Лана?! — улыбнувшись, сказал я, — Рассказывай, о чём ты думаешь.

Она приподнялась и наклонилась над моим лицом, стала обводить пальчиками мои скулы, брови и губы, а потом наклонилась и поцеловала меня. Я притянул её к себе и стал гладить её по спине.

— Ну, так о чём? — нетерпеливо спросил я.

— Мне так жаль, что ты не можешь иметь детей. Ты был бы хорошим отцом, и ребёнок был бы очень красив, — и она положила мне руку на грудь и продолжила выводить узоры.

— Я могу иметь детей. И у меня был сын, он умер восемьдесят лет назад, — не подумав, ответил я. И тут же пожалел о том, что сказал это. Так вот чего хочет Лана! Детей.

— Что? — Лана моментально убрала руку с моей груди и пристально посмотрела на меня. — Ты же говорил, что только истинные вампиры могут иметь детей?

— Да, — я закрыл глаза, проклиная себя.

— Макс, объясни мне, что это значит, — потребовала Лана.

У меня всё внутри сжалось от нехороших предчувствий, но если Лана, что-то хотела узнать, она всегда находила способ это сделать. Если я ей не расскажу, расскажет кто-нибудь другой.

— Лана, действительно, чтобы у двух вампиров мог родиться ребёнок, они должны быть истинными вампирами. Но вампир-мужчина может иметь ребёнка от женщины человека, — нехотя, ответил я.

— Значит, я могу иметь от тебя ребёнка, — она счастливо улыбнулась.

— Нет! — с яростью, ответил я. Я сел на кровати и схватил её за плечи, — Даже не думай об этом, ты слышишь меня? Никаких детей, тебе ясно?

Лана смотрела на меня с недоумением и обидой. Я прижал её к себе и погладил по голове. Она попыталась отстраниться, но я не выпустил её из своих объятий.

— Значит, спать со мной ты хочешь, а детей от меня ты не хочешь? — со злостью сказала она, продолжая вырываться из моих рук.

— Родная, — у меня в горле образовался комок, и я только сильнее прижал её к себе. — Поверь мне, я бы хотел иметь от тебя дочь с такими же голубыми глазами, как у тебя и с твоей улыбкой. Или сына такого же рассудительного и умного, как ты, — я отстранился и заглянул в её глаза. — Но этого нельзя делать.

— Почему? — прошептала она, глядя на меня.

— Потому что ты умрёшь, — у меня всё болезненно сжалось внутри, и я опять прижал её к себе. — Мы называем таких детей скриги. Рождаются только мальчики, после семи месяцев беременности, а матери всегда умирают, — я положил Лану на спину и поцеловал её. — Лана, я не могу позволить умереть тебе. Я не готов отпустить тебя.

— И никаких шансов, что я выживу? — с тоской спросила Лана.

— Нет. Ребёнок семь месяцев отравляет мать, пока она его носит, но он же и поддерживает в ней жизнь. Как только ребёнок рождается, организм матери уже не может самостоятельно справиться с тем ядом, что находиться у неё в крови, и она умирает. Ни одна женщина ещё ни разу не выжила, — я обнял Лану и уткнулся лицом в её волосы.

Она промолчала, задумавшись.

— Неужели, при современном уровне медицины, и при ваших возможностях, вы не пробовали предотвратить смерть матери, — спустя некоторое время спросила Лана.

— Лана, пожалуйста, выбрось мысли о ребёнке из своей головы, — с болью в голосе ответил я и, посмотрев на неё, провёл рукой по её скуле и шее. — Мать можно спасти, только сделав аборт в первые восемь недель беременности. Потом процесс не обратим. Даже если сделать аборт на десятой неделе, мать всё равно умирает. Наши врачи ничего не могут с этим сделать. Понимаешь? — я опять поцеловал её.

— А каким был твой сын? — Лана ответила на поцелуй, а потом отстранилась. — Расскажи мне.

Я откинулся на спину и, Лана прижавшись ко мне, обняла меня. Я старался ни с кем, никогда, не говорил на эту тему, потому что это было болезненно для меня, но мне хотелось поделиться этим с ней.

— Мне тогда было двести двадцать восемь лет, и у меня наступил очередной кризис. Я успел попробовать всё в жизни — изучение наук, путешествия, развлечения. У меня было много денег и власти, но жизнь была пустой, бессмысленной. Понимаешь? — Лана кивнула и сжала мою ладонь. — Ничего не трогало меня за сердце. В то время я встречался с одной женщиной, — я неожиданно для себя смутился и замолчал.