Новая жизнь - [11]

Благожелательная госпожа,

Младая и прекрасная собою,

Случилась там, где смерть я ожидал,

В моих глазах увидела, дрожа,

5 Отчаянье; от тщетных слов со мною

Заплакала -- ей сердце ужас сжал.

И старших дам невольно я призвал.

Ушла, их увещаниям внимая,

Сеньора молодая.

10 Старались дамы мне вернуть сознанье:

Одна -- "Оставь мечтанье!";

Другая -- "Отчего ты духом пал?".

Владычицы моей, еще рыдая,

Назвал я имя, бред мой покидая.

15 Столь скорбен и столь тих был голос мой,

Переходящий в шепот заглушенный,

Что в сердце это имя уловил

Лишь я один, измученный мечтой.

И к дамам повернуть мой лик смущенный

20 Тогда Амор печальный поспешил.

Их бледностью я, верно, поразил,

Казалось, смерти видели явленье.

Вновь облачась в смирение,

Меня, склоняясь, дамы утешали

25 И часто повторяли:

"Что видел ты во сне, лишившись сил?"

Преодолев душевное волненье,

Сказал: "Исполню ваше повеленье".

Когда о бренной жизни думал я

30 И видел, как близка моя могила,

Сам Бог любви омыл свой лик слезой.

Столь смущена была душа моя,

Что в мыслях так, вздыхая, говорила:

"Покинет дама грешный мир земной".

35 И, мыслию терзаемый одной,

Сомкнул глаза. В неизъяснимой дали

В отчаянье блуждали

Сознанья духи. И в воображенье,

Прервав уединенье,

40 Обличья скорбных жен передо мной

Вне истины, вне знания предстали.

"И ты, и ты умрешь!" -- они взывали.

И страшное увидел я вдали,

Входя все глубже в ложное мечтанье,

45 Был в месте, чуждом памяти моей.

С распущенными волосами шли

Там дамы, слышалось их причитанье;

Они метали пламя злых скорбей.

Мерцало солнце, мнилось, все слабей,

50 И звезды плакали у небосклона,

Взойдя из ночи лона.

И птиц летящих поражала смерть,

И задрожала твердь.

Вот некий муж предстал среди теней,

55 И хриплый голос рек, как отзвук стона:

"Сей скорбный век покинула мадонна".

И очи, увлажненные слезой,

Возвел,-- казалось, ниспадает манна,-

То возвращались ангелы небес,

60 И облачко парило над землей;

К нам доносилось райское: "Осанна!"

И звук иной в моей душе исчез.

Амор сказал мне: "Горестных чудес

Не скрою. Посмотри, лежит средь зала".

65 Мадонну показала

Фантазия мне мертвой, бездыханной.

Вот дамы лик желанный

Сокрыли мраком траурных завес.

Она, поправ смиреньем смерти жало,

70 Казалось, молвит: "Я покой познала".

Я скорбь мою смиреньем одолел,

Смиренномудрия познав начала,

И говорил: "Должно быть, ты нежна,

О Смерть, и благороден твой удел;

75 Сойдя к мадонне, благородной стала,

Не гневаться, но сострадать должна.

Моя душа желания полна

Твоею стать! Тебя напоминаю.

"Приди",-- к тебе взываю!"

80 И я ушел, душа моя томилась.

В уединенье, мнилось,

Взглянул на небо и сказал средь сна:

"Кто зрит тебя, достоин тот спасенья".

Спасибо вам, прервавшим сновиденья.

Канцона содержит две части: в первой я обращаюсь к некому лицу и рассказываю, как меня посетило тщетное мечтание, от которого меня освободили неназванные дамы, и как я обещал им поведать обо всем мною виденном; во второй части я говорю, как я выполнил мое обещание. Вторая часть начинается: "Когда о бренной жизни думал я...". Первая часть содержит два раздела: в первом я говорю о том, что некие дамы -- и особенно одна из них -- сказали и что сделали, пока длилось мое видение, в то время, которое предшествовало моему возвращению в истинное состояние; во втором я передаю то, что они сказали мне, когда я перестал бредить, начав так: "Столь скорбен и столь тих был голос мой..." Затем, когда я говорю: "Когда о бренной жизни...", я передаю, как я рассказал им о моем сновидении. Этот предмет излагается в двух разделах: в первом я повествую по порядку о том, как развивалась эта фантазия; во втором, сообщая, в какое мгновение дамы позвали меня, я заключаю также благодарность; и этот раздел начинается: "Спасибо вам..."

XXIV

После тщетного этого видения случилось однажды, что я сидел задумавшись и вдруг почувствовал сотрясение в сердце, как будто я находился в присутствии моей дамы. И тогда я увидел одно из обличий Амора1. Мне показалось, что он идет с той стороны, где находилась моя дама, и, казалось, радостно говорит в моем сердце: "Думай о том, как благословить тот день, когда я стал твоим господином. Это твоя обязанность". Мне показалось, что сердце мое столь исполнено радости, что оно как бы не было моим благодаря новому своему состоянию. И вскоре после этих слов, сказанных мне сердцем на языке Амора, я увидел, как направляется ко мне некая благородная дама, прославленная своею красотой. Она некогда имела большую власть над сердцем первого моего друга2. Имя этой дамы было Джованна; и за ее красоту, как полагают люди, она получила имя Примавера3; и так звали ее. Я видел, как вслед за нею приближается чудотворная Беатриче. Так прошли эти дамы одна за другой, и показалось мне, что Амор снова заговорил в моем сердце и произнес: "Первая зовется Примавера лишь благодаря сегодняшнему ее появлению4; я вдохновил того, кто дал ей имя Примавера, так ее назвать, ибо она придет первой в день, когда Беатриче предстанет своему верному после его видения. И если ты хочешь проникнуть в смысл первого ее имени, оно обозначает равно: "Она придет первой", так как происходит от имени того Джованни5, который предшествовал свету истины, говоря: "Ego vox clamantis in deserto: parate viam Domini"*". И мне казалось, что после этих слов: "Тот, кто пожелает более утонченно вникнуть в суть вещей, увидит, что Беатриче следовало бы назвать Амором благодаря большому сходству со мной". Затем, размышляя над этим, я решился сочинить стихи, обращаясь к первому своему другу. При этом я скрыл те слова, скрыть которые надлежало, так как полагал, что он еще созерцает в сердце своем красоту благородной Примаверы. Тогда я сложил сонет, начинающийся: "Я чувствовал..."