Новая земля. Счастье для каждого - [11]

Но мы не можем по-настоящему ценить вещи, если используем их для усиления своего «я», то есть если пытаемся через них найти себя. А именно это и делает эго. Свойство эго отождествлять себя с вещами создает привязанность к вещам и одержимость вещами – отсюда наше общество потребления и экономические структуры, где «больше» служит единственной мерой прогресса. Неуемная тяга к большему, к бесконечному росту – это дисфункция и болезнь. Это та же дисфункция, которая проявляется в раковой клетке, единственная цель которой – умножать саму себя, не ведая, что, разрушая организм, частью которого она является, она тем самым приближает и свою собственную гибель. Некоторые экономисты так привязаны к понятию роста, что, не в силах расстаться с этим словом, называют экономический спад временем «отрицательного роста».

Значительную часть жизни многих людей снедает одержимость вещами. Потому-то одним из зол нашего времени является их неудержимый рост. Когда вы перестаете чувствовать жизнь, частью которой являетесь, то, скорее всего, будете стараться заполнить ее вещами. Понаблюдайте за собой в качестве духовной практики, чтобы изучить свои отношения с миром вещей – особенно с теми вещами, которые обозначаются словом «мое». Надо быть очень честным и внимательным, чтобы, к примеру, понять, не связана ли ваша самооценка с вещами, которыми вы владеете. Не вызывают ли у вас некоторые вещи едва уловимое чувство значимости и превосходства? Не чувствуете ли вы себя без них хуже тех, у кого они есть? Не упоминаете ли вы иногда невзначай свои вещи, чтобы похвалиться ими и тем повысить свою значимость в глазах окружающих, а стало быть, и в своих собственных? Не испытываете ли вы обиду, гнев и некое чувство ущербности, если кто-то имеет больше, чем вы, или если вы теряете какую-то ценную вещь?

Пропавшее кольцо

В свою бытность консультирующим психологом и духовным учителем я навещал два раза в неделю одну женщину, чье тело было буквально изъедено раком. Ей было чуть за сорок, и она была школьной учительницей. Врачи считали, что ей осталось жить не больше нескольких месяцев. Иногда во время этих визитов мы обменивались парой слов, но чаще просто сидели вместе и молчали, и в этом молчании она впервые ощутила в себе проблески тишины и неподвижности, о существовании которых во время суматошной работы в школе даже не подозревала.

Но однажды я застал ее сильно расстроенной и рассерженной. «Что случилось?» – спросил я. Ее кольцо с бриллиантом, стоившее больших денег и дорогое ей как память, исчезло, и она была уверена, что его украла женщина, приходившая каждый день на несколько часов, чтобы ухаживать за ней. Она сказала, что не понимает, как можно быть такой жестокой и бессердечной, и спросила меня, стоит ли ей поговорить с той женщиной начистоту или лучше сразу вызвать полицию. Я ответил, что не могу решать за нее, но попросил ее подумать, так ли важно для нее это кольцо или что-то еще на данном этапе ее жизни. «Вы не понимаете, – сказала она. – Это кольцо моей бабушки. Я носила его каждый день, пока не заболела и у меня не распухли руки. Для меня это не просто кольцо. Как же мне не расстраиваться?»

Ее мгновенный ответ, а также гнев и раздражение в голосе, вызванные стремлением защищаться, говорили о том, что она еще не достигла такой степени присутствия, которая позволила бы ей заглянуть в себя, чтобы отделить свою реакцию от самого события и внимательно их рассмотреть. Ее гнев и оборонительный настрой свидетельствовали о том, что ее устами все еще говорила не она, а ее эго. Я сказал: «Я собираюсь задать вам несколько вопросов, только не отвечайте на них сразу – попробуйте найти ответ внутри себя. После каждого вопроса я буду делать небольшую паузу. Когда ответ придет, он не обязательно будет в виде слов». Она сказала, что готова слушать. Я спросил: «Осознаете ли вы, что в какой-то момент – может, совсем скоро – вам придется расстаться с этим кольцом? Сколько вам еще нужно времени, прежде чем вы будете готовы это сделать? Убудет ли от вас, если вы с ним расстанетесь? Станет ли та, кто вы есть, менее значимой от этой утраты?» Прозвучал последний вопрос, и на пару минут в комнате воцарилась тишина.

Когда она вновь заговорила, на ее лице была улыбка, а в ней самой сквозил покой.

– Последний вопрос заставил меня осознать нечто очень важное. Сперва я обратилась за ответом к своему уму, и он ответил: «Конечно, ты стала менее значимой». Затем я вновь задала себе этот вопрос: «Стала ли та, кто я есть, менее значимой?» На этот раз я попыталась не искать ответ в мыслях, а почувствовать его. И вдруг я ощутила собственное «я есть». Я никогда это прежде не чувствовала. Но если я чувствую свое «я есть» так сильно, значит, та, кто я есть, не стала меньше. Я и сейчас это чувствую – что-то спокойное, но очень живое.

– Это радость Бытия, – сказал я. – Ее можно почувствовать только выйдя из своей головы. Бытие надо чувствовать. Его нельзя «думать». Эго ничего о нем не знает, потому что состоит из одних мыслей. На самом деле кольцо было лишь мыслью у вас в голове, которую вы принимали за ощущение «я есть». Вы думали, что «я есть» или хотя бы часть его находится в кольце.