Новая выходка против книги Н. Я. Данилевского - [4]

Шрифт
Интервал

.

Вот как я ошибся! Я думал, что главное дело в общих, основных началах, что если Данилевского упрекают в непонимании духа христианства и хода древней истории, или в несоблюдении научных правил естественной системы, то это очень важно, и нужно его оборонять от таких тяжких упреков; я старался показать, что противник сам безобразно напутал в таких и подобных общих вопросах. А он отвечает мне: это не важно, важны вон те данные, на которые я ссылаюсь и которые противоречат теории.

Но, однако же, что это за данные! В каком же, наконец, невежестве уличен Данилевский? Ведь если все взвесить самым тщательным образом, то окажется, что ни г. Тимирязев, ни г. Соловьев, как они ни старались, ровно ничем не доказали «скудных и отрывочных» познаний Данилевского. Г. Андр. Фаминцын[17] отдал даже большую честь этим познаниям [18]. Единственную находку противников составляет неправильное положение финикиян, на которое указал г. Соловьев. Зато как же пространно, с какими «трубами и литаврами» возвещено было это открытие! Однако же я ведь показал, что радующийся тут сам не знал, чему радуется: он думал, что от перемещения финикиян теория нарушается, а этого-то нарушения и не выходит.

Что же касается до других данных г. Соловьева, то это не что иное, как ряд фактов, за которыми обыкновенно признается или общечеловеческое значение или, во всяком случае, значение не для одного лишь культурного типа. Он указывает в этом смысле — буддизм, греческое искусство, аристотелевскую философию, гностицизм, неоплатонизм и тому подобное. Уверенный в том, что такие явления противоречат теории Данилевского, он смело заключает, что Данилевский их не знал или не понимал. Но разве есть хоть капля логики в таком заключении? О чем Данилевский не говорит, того он не знает — хорош вывод! Из этих указаний и рассуждений следует только одно, именно, что г. Соловьев нисколько не понимает теории культурных типов. Отчасти я возражал и на эти данные, но если об иных не говорил, то потому, что видел в ссылке на них простое недоразумение и надеялся, что читатели поймут его и без разъяснений. Какой смысл был бы в теории Данилевского, если бы она не узаконивала общей сокровищницы, если бы не показывала, что лучшие и высшие явления каждого типа становятся достоянием других типов и по преемству возвышают их жизнь? Но эти явления всегда составляют выражение самого жизненного принципа типа; принцип же этот ясно раскрывается и воплощается лишь на вершине развития, в минуты расцвета и плодоношения типа. Совсем не то явления детства или дряхлости типа, часто вовсе не имеющие значения для других типов; не делать этого различия значит все перепутать в истории. Г. Соловьев, очевидно, вовсе не умеет видеть органические формы явлений, не понимает, что своеобразие не только не противоречит развитию общих начал, а составляет его непременное условие. Например, по вопросу о религии вот как Н. Я. Данилевский говорит о евреях: «Только религиозная деятельность еврейского народа осталась его заветом потомству… Все остальные стороны деятельности остались (у евреев) в пренебрежении… Но зато религиозная сторона их жизни и деятельности была возвышенна и столь совершенна, что народ этот по справедливости называется народом богоизбранным, так как среди него выработалось то миросозерцание, которое подчинило себе самые выcoкие, развитые цивилизации, и которому суждено было сделаться религией всех народов, единой, вечной, непреходящей ее формой. Это заключение нисколько не изменяется, будем ли мы держаться того взгляда, что учения Ветхого и Нового Завета суть постепенно выработанные этим народом формы мировоззрения или постепенно сообщавшиеся ему свыше Откровение»[19].

Когда читаю подобные места и вообще вспоминаю удивительный ум Данилевского, такой многообъемлющий и сильный, и вместе такой ясный и точный, не могу удержаться от злой досады на возражателей, преспокойно обходящихся с ним запанибрата. Против него очень развязно выставляются мысли спутанные, спотыкающиеся, сбивающиеся с пути на каждом шагу, иногда находящие опору только в грамматическом сочетании слов, при помощи которого они приобретают кажущийся смысл. Повторяю, что Данилевский был ум истинно научный; у него нужно учиться строгой точности и последовательности.

Хотя г. Соловьев дважды заявил, что он не считает «существенным», а скорее «посторонним» вопрос об истории наук и религий, однако теперь, вероятно в виде снисхождения, он мне отвечает и по этому вопросу. Его слова на сей раз довольно ясно обнаруживают его антиорганический, следовательно, и антиисторический взгляд на дело, почему я приведу их здесь.

«Если есть в истории дело, — говорит он, — превышающее жизненный захват отдельной культуры, то не в этом ли деле главный интерес всемирной истории?…Теория культурно-исторических типов в собственном мнении ее защитника сводится к таким пустякам, о которых вовсе не стоит спорить. Религия, наука, искусство, — словом, все, что нам дорого и интересно, — есть общее сокровище и общее дело всего человечества. Что же остается на долю отдельных племенных типов, и зачем понадобилось настаивать на их обособленности? Что в создании общего сокровища и в исполнении общего дела каждая историческая нация участвует по своему, — этого, кажется, никто не оспаривал. Впрочем, то же самое можно сказать и о личности. Всякое человеческое дело и произведение окрашивается в истории не только национальным, но и личным характером своих производителей, из чего, однако, не следует, чтобы отдельные лица были единственными реальными деятелями и предметами исторического процесса»


Еще от автора Николай Николаевич Страхов
Повести и рассказы И. Н. Потапенко

Игнатий Николаевич Потапенко — незаслуженно забытый русский писатель, человек необычной судьбы. Он послужил прототипом Тригорина в чеховской «Чайке». Однако в отличие от своего драматургического двойника Потапенко действительно обладал литературным талантом. Наиболее яркие его произведения посвящены жизни приходского духовенства, — жизни, знакомой писателю не понаслышке. Его герои — незаметные отцы-подвижники, с сердцами, пламенно горящими любовью к Богу, и задавленные нуждой сельские батюшки на отдаленных приходах, лукавые карьеристы и уморительные простаки… Повести и рассказы И.Н.Потапенко трогают читателя своей искренней, доверительной интонацией.


Историки без принципов

Никола́й Никола́евич Стра́хов(16 (28) октября 1828, Белгород, Курская губерния, Российская империя — 24 января (5 февраля)1896) —русский философ, публицист, литературный критик, член-корреспондент Петербургской АН (1889).


Славянское обозрение

Никола́й Никола́евич Стра́хов(16 (28) октября 1828, Белгород, Курская губерния, Российская империя — 24 января (5 февраля)1896) —русский философ, публицист, литературный критик, член-корреспондент Петербургской АН (1889).


Д. Щеглов. — История социальных систем от древности до наших дней

Никола́й Никола́евич Стра́хов(16 (28) октября 1828, Белгород, Курская губерния, Российская империя — 24 января (5 февраля)1896) —русский философ, публицист, литературный критик, член-корреспондент Петербургской АН (1889).


Заметки летописца

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Отзывы Ренана о славянском мире

Никола́й Никола́евич Стра́хов(16 (28) октября 1828, Белгород, Курская губерния, Российская империя — 24 января (5 февраля)1896) —русский философ, публицист, литературный критик, член-корреспондент Петербургской АН (1889).


Рекомендуем почитать
Жюль Верн — историк географии

В этом предисловии к 23-му тому Собрания сочинений Жюля Верна автор рассказывает об истории создания Жюлем Верном большого научно-популярного труда "История великих путешествий и великих путешественников".


Доброжелательный ответ

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


От Ибсена к Стриндбергу

«Маленький норвежский городок. 3000 жителей. Разговаривают все о коммерции. Везде щелкают счеты – кроме тех мест, где нечего считать и не о чем разговаривать; зато там также нечего есть. Иногда, пожалуй, читают Библию. Остальные занятия считаются неприличными; да вряд ли там кто и знает, что у людей бывают другие занятия…».


О репертуаре коммунальных и государственных театров

«В Народном Доме, ставшем театром Петербургской Коммуны, за лето не изменилось ничего, сравнительно с прошлым годом. Так же чувствуется, что та разноликая масса публики, среди которой есть, несомненно, не только мелкая буржуазия, но и настоящие пролетарии, считает это место своим и привыкла наводнять просторное помещение и сад; сцена Народного Дома удовлетворяет вкусам большинства…».


«Человеку может надоесть все, кроме творчества...»

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Киберы будут, но подумаем лучше о человеке

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Итоги современного знания

Никола́й Никола́евич Стра́хов(16 (28) октября 1828, Белгород, Курская губерния, Российская империя — 24 января (5 февраля)1896) —русский философ, публицист, литературный критик, член-корреспондент Петербургской АН (1889).


Заметки об Тэне

Никола́й Никола́евич Стра́хов(16 (28) октября 1828, Белгород, Курская губерния, Российская империя — 24 января (5 февраля)1896) —русский философ, публицист, литературный критик, член-корреспондент Петербургской АН (1889).


Заметки о Белинском

Никола́й Никола́евич Стра́хов(16 (28) октября 1828, Белгород, Курская губерния, Российская империя — 24 января (5 февраля)1896) —русский философ, публицист, литературный критик, член-корреспондент Петербургской АН (1889).


Злодейства особого рода

Никола́й Никола́евич Стра́хов(16 (28) октября 1828, Белгород, Курская губерния, Российская империя — 24 января (5 февраля)1896) —русский философ, публицист, литературный критик, член-корреспондент Петербургской АН (1889).