Новая война (Ураган над Колумбией) - [27]

* * *

Болан заметил, как кто-то бросился наперерез грузовику, и немного повернул руль, чтобы зацепить бампером бегущего. «Еще одним террористом будет меньше», — мелькнуло у него в голове.

Он уже не слышал ничего, кроме оглушительного рева двигателя и дробного стука автоматов Калашникова. Охваченные огнем останки взорванного барака освещали эту часть лагеря, который выглядел словно поле, на котором в яростной схватке схлестнулись бесовские силы.

Когда до бегущего наперерез грузовику человека оставалось каких-то восемь — десять метров, Мак понял, что это девушка. С его губ сорвалось проклятие, руки непроизвольно заложили руль вправо, чтобы избежать столкновения, а ноги вдавили педали тормоза и сцепления в пол. Девушка застыла на месте, глядя, как тяжелый грузовик пошел юзом по скользкой грязи.

В самый последний момент она сделала попытку отпрыгнуть в сторону, но поскользнулась на раскисшей земле и упала. Грузовик каким-то чудом остановился всего в нескольких сантиметрах от ее ног.

Сорайя тут же встала на колени и крикнула Болану:

— У... умоляю вас... заберите меня с собой!

Эти слова вызвали у Болана острое чувство жалости. Он затянул ручной тормоз и спрыгнул на землю, отчетливо понимая, что это граничит с безумием и что он должен как можно скорее покинуть взбаламученный лагерь. В конечном счете, Сорайя ведь тоже террористка. Какое ему дело до ее судьбы?

Но умоляющий голос девушки проник ему прямо в сердце. Она смотрела на него широко раскрытыми в надежде глазами, и во взгляде ее читалась немая мольба. Мак наклонился к перепачканной в грязи девушке, ловко подхватил ее и втащил в кабину грузовика.

Темнота и дождь, секущий в лицо, мешали ему видеть дорогу перед собой. Поэтому Болан сбавил скорость, подъезжая к воротам, которые, к счастью, охранял лишь один часовой. Тот опустился на одно колено и вскинул к плечу приклад своего АК-47.

Болан выхватил огромный серебристый «отомаг», снял его с предохранителя и, почти не целясь, нажал на курок. 11-миллиметровая экспансивная пуля попала бандиту прямо в грудь. Тело со страшной силой отбросило к одному из столбов, на которых висели ворота, и оно, как большая тряпичная кукла, осело на землю.

Болан врубил четвертую скорость и прибавил газу, до отказа вжав педаль в пол. Из-под шин машины фонтаном выплеснулась жидкая грязь, и грузовик на всем ходу протаранил створки ворот. Они легко подались и смялись, словно пустой спичечный коробок от удара кулаком. Грузовик вырвался за пределы лагеря и продолжил свою бешеную гонку.

Под яростный аккомпанемент автоматов террористов Болан помчался вниз по склону и более-менее удачно вписался в первый поворот. Еще несколько секунд — и лагерь арабских террористов исчез из зеркала заднего вида машины.

Глава 16

Болан сбросил скорость и включил фары. Проложенная по склону горы дорога представляла собой нескончаемую череду крутых поворотов. Кроме того, она была совсем узкой и требовала чрезвычайно аккуратной и неторопливой езды. В дождь же по такой дороге вообще ездить не стоило.

Приблизительно через километр Болан остановил, грузовик. Теперь он мог позволить себе небольшую передышку. Минут пять, если не больше. Там, наверху, в лагере, террористам потребуется время, чтобы организовать преследование.

Болан повернулся к девушке, сжавшейся в комок на сиденье рядом с ним.

— Ну ладно. Объясните-ка мне, с чего это вы вдруг передумали. Если бы вы ушли со мной, когда я выносил из лагеря пленника, вы бы не подвергали себя опасности заработать дырку в голове, как это с вами только что произошло.

Он увидел, как она задрожала, хотя ей было абсолютно не холодно.

— Они... в общем, Ахмад обнаружил, что... ваш шпион...

— Лакония?

— Его так зовут? А мы и не знали. Ахмад обнаружил его исчезновение... Он просто кровожадный псих. Он бы меня убил, если в только узнал, что... ну, что я вам немножко помогла.

Болан ничего не ответил. Ему не оставалось ничего иного, как поверить Сорайе на слово. Впрочем, один раз он уже ей доверился, и она не обманула, однако теперь обстановка изменилась. Мак готовился вступить в бой и хотел быть абсолютно уверенным в Сорайе. Она сказала, что спасалась бегством из лагеря террористов, потому что боялась за свою жизнь. Но этого было явно недостаточно.

Словно читая мысли своего спасителя, девушка торопливо заговорила.

— Я... я не могла там больше оставаться. Когда вы ушли со своим человеком, я очень много размышляла, припомнила, как бесчеловечно Ахмад пытал пленника, и поняла, что они ведут себя, как... хищные звери... как дикари! — она словно выплюнула эти последние слова, немного помолчала и продолжала: — С самого раннего детства мне внушали, что израильтяне — подлые твари, которых нужно истреблять при любом удобном случае. Они захватили земли арабов, убивают, грабят, опустошают все вокруг себя! А значит, наша борьба против них является священной войной — джихадом. Но теперь-то я поняла, что мы ничем не лучше своих врагов. А может, даже хуже. Истязать живого человека, как это делал на моих глазах Ахмад, подкладывать бомбы в магазины, в автобусы, где полно ни в чем не повинных людей... Это ужасно и отвратительно!