Новая сила - [84]

Шагоход с треском ломился сквозь ельник. Витька покачивался, привычно свесив ноги в люк, на верхней площадке. Рядом фон Зеггерс облокотился на спарку стволов, забранных в жестяные, похожие на самоварные трубы, кожуха. Витька числился при нём «вторым номером» – его заботам поручили тяжеленный мешок с боекомплектом, притянутый, чтобы не растрясло на ходу, к ограждению площадки крепкими кожаными ремнями. Перед этим фон Зеггерс хорошенько погонял своего напарника, и теперь Витька мог уверенно, без осечек снимать с машингеверов толстенькие, словно шляпные картонки, патронные диски, и менять их на новые. Жаль, что карабин пришлось оставить в рубке – он был бы помехой на Витькиной новой ответственной должности. А вот бинокль по-прежнему висел на шее, на ремешке – обязанностей наблюдателя с него никто не снимал. Время от времени мальчик поднимал его к глазам, обозревая окрестности – подлесок, край оврага, вдоль которого они двигались, и фигурки пеших бойцов. Не меньше дюжины навьюченных оружием и амуницией пехотинцев под командой давнего недруга ребят, такелаж-боцмана «Баргузина», шли, вытянувшись вереницей, по проделанной шагоходом просеке, выдерживая дистанцию в полсотни футов. «Носорог, конечно, подслеповатый и неуклюжий, – сказал им фон Зеггерс, инструктируя перед выходом, но когда он бежит, не разбирая дороги – это не его проблемы. Мало ли, как нам понадобится маневрировать – а вдруг придётся резко сдать назад?» Витька не знал, что такое «носорог» – но по вему выходило, что под ноги ему лучше не попадаться…

Раздался пронзительный скрип – фон Зеггерс ворочал спарку машингеверов на турели, снятой с разбитого флаппера-разведчика. «Гидре» не повезло – при падении «Баргузина» аппарат сорвало с ложемента и приложило о алюминиевую ферму – так основательно, что ремонту он больше не подлежал. Курсовые пулемёты механики переставили на одноместные «кальмары»; спарка же «льюисов» пополнила бортовое вооружение шагохода.

Повозились механики и с картечницей, установленной на плечевом лафете. Собрались, было, снимать – но быстро отказались от этой идеи. Нет, снять-то можно, ничего особенного трудного в этом нет – только вот что с ней делать потом? Наземного станка к ней не имелось, привод блока стволов – не ручной, как на стрелковых площадках военных дирижаблей, а цепной, с приводом от механизмов шагохода. И если снять картечницу – придётся приспосабливать вместо него какую-нибудь рукоять. Морока, в общем, а потому – орудие решили оставить к полнейшему восторгу Сёмки, уже освоившемуся на должности бортстрелка. Он и сейчас то ворочал картечницу туда-сюда, целя в подходящий пенёк, то проворачивал со скрежетом стволы – проверял, не заклинит ли в самый ответственный момент приводную цепь.

Впереди между стволами деревьев замаячило что-то вроде косогора. Витька крикнул в переговорную трубку «стоп» и поднял бинокль, разглядывая препятствие. Ему льстило, что и огромная боевая машина и вообще весь отряд должны остановиться, ждать, потом снова двигаться – и всё по его команде.

Да, точно, косогор и есть – вернее, край уже знакомого оврага, который в этом месте круто поворачивает к востоку. Витька опустил бинокль и сверился с самодельной картой, которую перед выходом вручил ему магистр Фламберг. Если верить ей – до холма, в котором располагался Заброшенный Город, цель их вылазки, осталось не больше полутора миль.

Фламберг, кстати, тоже здесь – сидит в рубке рядом с Сёмкой и обеими руками прижимает к груди большую сумку. Крепко так прижимает, словно там невесть какое сокровище…

Над головой что-то протяжно взвизгнуло – раз, другой. Витька вскинул голову, но успел лишь увидеть два багровых пятна, мелькнувших в просветах между кронами.

– Воздух! – крикнул он в переговорную трубку, а потом ещё раз, обернувшись к шагающим вслед за машиной пехотинцам. Фон Зеггерс уже ворочал турель, задирая стволы вверх, хотя, стрелять было уже не в кого. Витьке было весело и жутко – и ни чуточки, нисколько не страшно.

«…что, уже началось?..»

– Пеших патрулей не видать, секретов – тоже. Только эти… «медузы», чтоб их…

Они притаились в неглубоком, сплошь заросшем кустарником овражке, подходившем прямо к подножию холма. На дне овражка весело журчал ручеёк, перекатываясь через россыпь мелких камешков, и они, прежде чем устроиться на этом наблюдательном пункте, наполнили доверху фляги. Вода была вкусная и очень холодная – от неё ломило зубы.

Но сейчас им было не до воды.

– Вроде, их тут только две и есть… – отозвался Фельтке, провожая взглядом машины къяррэ. Или это не машины? Потому как, – что за машина такая, которая постоянно меняет форму, то расплываясь плоской блямбой с прозрачными краями, то собираясь в тугой шар, да ещё и волочёт за собой пучок каких-то то ли щупалец, то ли вуалей? Не бывает таких машин…

Ремер кивнул.

– Две и есть. Мотаются вокруг холма, что твои часовые…

Они вышли к цели своего недолгого путешествия уже в темноте. Переночевали в овраге – разводить огонь Ремер категорически запретил, – и с утра сделали попытку добраться до холма. И вот – сразу же напоролись на патрульные «медузы».