Новая сила - [38]

Фельтке откинул крышку затворной коробки и взялся за промасленную тряпку. Пока противник, ошеломлённый понесёнными потерями, размышляет, что делать дальше, надо привести оружие в порядок. Простая логика подсказывала, что в самое ближайшее время следует ждать нового налёта, а то и попытки высадить десант. Конечно, пять пулемётов – грозная сила, но ведь остроухие нелюди не отступятся, сколько бы их тут не перебили. «Облачники» уцелеют в любом случае – и запросят помощи. Рано или поздно гарнизон Летучего островка сожжёт последние патроны, и тогда их просто задавят числом. С десятком карабинов и «люгеров» против сотни-другой инрийских абордажников (больше на этом «поле боя» попросту не поместится) много не навоюешь. Так что остаётся одно: заставить остроухих нелюдей платить цену повыше – и надеяться на удачу. Что ж, до сих пор она их не подводила…

III

Теллус, где-то над Южным Океаном.

РКорр оттолкнулся от края люка. Катушка с проволочной лозой, закреплённая на поясе взвыла, и он вслед за передовой тройкой понёсся вниз, к кудрявому зелёному ковру Летучего островка. Он знал, что за его спиной дисциплинированно прыгают в трёхсотфутовую пропасть остальные бойцы штурмовой группы – два десятка абордажников-инри, с головы до ног обвешанные метателями «живой ртути», ручными бомбами с огнестуднем и прочими смертоносными игрушками.

Сам РКорр недолюбливал подобное оружие. Рукопашный бой, глаза в глаза, когда через рукоять вошедшего в плоть клинка чувствуешь последний трепет, последний судорожный вздох внезапно оборвавшейся жизни – вот то единственное, что подходит настоящему воину! Потому он и не расставался парой причудливо изогнутых клинков из голубого инрийского обсидиана. Вот и сейчас: один нож зажат в правой руки, а пальцы левой – тонкие, мертвенно-бледные, с зелёными, остро отточенными ногтями, которыми при необходимости можно проткнуть гортань – лежат на стопоре катушки. Командир «облачника» предупреждал, что оружие засевших на островке человеков обладает исключительной точностью и скорострельностью – а значит, надо падать камнем, притормаживая стремительно раскручивающуюся катушку только у самой поверхности. Это особое искусство, и владеет им далеко не всякий – большинство абордажников инстинктивно снижают скорость спуска задолго до встречи с поверхностью, и…

В уши РКорра ударил дробный грохот, не похожий на звуки, издаваемые обычными митральезами человеков. Возле головы с визгом пронеслись дымные трассы – и одного за другим срезали двоих инри, который он уже успел обогнать в своём падении. Поверхность островка стремительно приближалась, но пальцы в самый последний момент зажали тормоз – резкий рывок, удар в пятки, перекат, избавиться от катушки… очередь срезает ветки куста в полутора футах от РКорра, и он рыбкой ныряет за небольшой бугорок – и едва успевает откатиться в сторону, чтобы не попасть под падающие сверху тела, истерзанные пулями. Лёжа на спине, РКорр видит, как пикируют новые абордажники, как рвут их пули, выпущенные из скорострельной митральезы, как две очереди скрещиваются на атакующей «виверне». Подстреленный инсект рыскает в сторону, резко меняя направление полёта, и РКорр видит, как отлетает от него фигурка наездника. А неуправляемая «виверна» продолжает полёт – прямо в тонкие ниточки, по которым несутся к поверхности островка бойцы. Проволочные лозы обрываются, словно паутинки, и фигурки кувыркаясь, продолжают полёт мимо островка – в пропасть, к гребням волн. А митральезы всё бьют и бьют, на лету выкашивая абордажников – и хорошо, хоть кто-то из этих отчаянных смертников сумеет достигнуть поверхности живым и невредимым.

Теперь – собраться, выдернуть из-за пояса второй нож и перекатом сократить дистанцию до позиции митральезы. Возле неё только один стрелок, и он не видит ничего, кроме своих жертв, мелькающих в странном, похожем на проволочную паутину, прицеле. РКорр на миг замирает – от грузовой гондолы зависшего над островком «облачника» отделяется на тросах малый штурмовой арахнид и неторопливо скользит вниз. Стрелок за митральезой тоже заметил новую угрозу – он прекращает стрельбу и со скрипом разворачивает своё оружие.

Пора! В отчаянно-длинном прыжке инри перелетает через низкий, утыканный колючками куст, и голубой обсидиан вонзается сверху вниз, сразу в обе подключичные впадины. Стрелок опрокидывается на спину – в глазах боль и ужас пополам с недоумением, – и РКорр, ловко действуя клинками, как ножницами, отделяет его голову от тела. Грузная туша арахнида, избежавшая расстрела, плюхается на поверхность, ломая кустарник и невысокие деревца. Боевая тварь избавляется от тросов и приподнимается на многосуставных ногах, угрожающе поводя хоботком кислотного метателя. РКорр с восторженным воплем встаёт в полный рост, размахивая окровавленной головой стрелка. Пусть знают – это он своими клинками проложил дорогу десанту, это ему полагаются почести после неизбежной теперь победы!

Револьверная пуля ударила абордажника между лопаток и бросила вперёд, лицом вниз. РКорру ещё повезло – он умер сразу, и не успел испытать последний ужас, когда шипастая опора арахнида, наступив ему на спину, вдавила тело в густой, влажный мох островка.