Новая сила - [37]

Перед тем, как «стрекоза» скользнула в отверстую пасть причального портала, Л’Тисс нашла взглядом перестраивающихся полулигой ниже «виверн». Обнаружив на соседнем островке какие-то непонятные решётчатые конструкции, ведущий группы решил проверить, что это там такое. Наездница злорадно усмехнулась – она уже знала, чем закончится эта попытка.

В морской «цейсс» Фельтке хорошо видел, что случилось с «гидрой». Разглядел он и висящий на большой высоте боевой клин инри – два небольших «облачника», возглавляемые третьим, огромным, – а так же вынырнувший из-за островка и ещё один корабль, размерами значительно уступающий этим трём. Всё ясно: проклятые нелюди выследили их, установили наблюдение с помощью этого самого «облачника» – малютки, и вот теперь явились с превосходящими силами. Фельтке не знал, сколько ещё «виверн» (так, кажется, называли местные воздухоплаватели этот тип летательных аппаратов?) скрывается в брюхе воздушной авиаматки. Сейчас на них заходили в строю правого пеленга только четыре – спасибо бедняге Нойманну, успел забрать с собой двоих…

А победителям, похоже, не приходит в их остроухие головы простая мысль: на островке, с которой стартовал флаппер, может найтись кое-что покруче единственного «льюиса», так удачно доставшего их соплеменников. «Ну, что ж, – подумал он, разворачивая навстречу стремительно приближающимся точкам тяжёлый «шпандау» – сами виноваты, ребята. Как говорили в детстве, затевая игру в прятки: «Eins, zwei, drei, vier, Eckstein – alles muss versteckt sein»[3]. Главное – не подпустить летучих гадин близко, а то ведь могут и окатить своей липкой горючей пакостью. Как её там называют, «огнестудень»? Нет уж, нам такого и даром не надо – дерьмо, хуже зажигательной смеси, выбрасываемой «фламенверферами», о жутком действии которых немало порассказали ветераны Западного Фронта…»

Фельтке дождался, когда головная «виверна» выросла в перекрестье прицела, задержал дыхание, и нажал на спуск. «Шпандау» загрохотал, затрясся в его руках, лента поползла в приёмник, и на землю дождём посыпались блестящие латунные гильзы.

Клин-лидер отозвался от «ока», закреплённого на поручне командной гондолы «Хрустального жала». Лицо его – длинное, узкое даже по меркам инри, – нервно подёргивалось.

– Четыре «виверны»! – прошипел он. – И это за какие-то мгновения! Они даже зайти на цель толком не успели!

Л’Тисс равнодушно пожала плечами. Действительно, инсекты не сумели добиться сколько-нибудь заметных успехов. «Виверна» ведущего была разорвана на куски скрестившимися на ней трассами тяжёлых пулемётов. Две другие порскнули в стороны, но это им не помогло – очередь «виккерса» прошлась по наездникам одного инсекта. Тот словно споткнулся и, кружась вокруг своей оси, пошёл к воде. Второй почти вырвался из смертельной сети, которую плели пулемётчики, сделал переворот, бочкой ушёл вниз – и, не справившись с управлением, врезался в Летучий остров. Л’Тисс, припавшая ко второму «глазу», ясно видела, как из застрявшего в мета-газовых гроздях инсекта вывалились две крошечные фигурки. Один так и не сумел воспользоваться своим «крылом» и канул в волнах. Второму повезло больше – треугольник паруса распустился, унося пилота прочь от островка. Но далеко он не улетел – пулемётные трассы нащупали цель, крыло смялось неопрятным комком, и несчастный вслед за напарником, полетел вниз, навстречу смерти.

Четвёртая «виверна» даже не пыталась уклоняться. Инсект пронёсся над островком, едва не зацепив заросшие ползучей зеленью обломки цеппелина – и уже вдогонку был расстрелян спаркой «мадсенов». Да, клин-лидер прав: на уничтожение всего звена человекам понадобилось времени не больше, чем было отмеряно двумя десятками ударов сердца. Л’Тисс не удивилась такой молниеносной расправе – из рассказов пленника она неплохо представляла возможности оружия чужаков.

Что ж, «Хрустальное жало» разом лишилось половины боевых инсектов. Теперь в ангарах осталось лишь шесть «виверн» – это без учёта двух её «стрекоз». А значит, надо менять тактику, и клин-лидер это понимает – вон как посинела от ярости его бледная, как у любого инри, физиономия…

Воздух над пулемётным стволом дрожал от жара. Фельтке плюнул на палец и осторожно тронул металл – раздалось пронзительное шипение, и механик поспешно отдёрнул руку. У «шпандау», сконструированного для вооружения аэропланов и цеппелинов, нет ни водяного охлаждения, ни возможности быстрой смены стволов. Да и самих запасных стволов на борту L-29 не имелось. Воздушный бой – это не наземные сражения; он интенсивен, но скоротечен, и в воздухе никто не выпускает в режиме непрерывного огня по три-четыре сцепленных ленты подряд, как это случалось в окопах Вердена и Галиполи. Ладно, как-нибудь обойдутся…

В отличие от инри, наблюдавших за разгромом ударного звена инсектов с мостика «Хрустального жала», воздухоплавателя нисколько не удивила столь молниеносная гибель «виверн». А вы чего хотели? Наездники привыкли уклоняться от огня митральез, у которых парадная скорострельность хорошо, если сотня выстрелов в минуту – и это без учёта хлопотливой перезарядки! Попадать по движущейся воздушной цели здешние стрелки способны, в лучшем случае, с двух сотен футов, инсекты редко развивают более восьмидесяти узлов – а уж о том, чтобы быстро переносить огонь неповоротливых револьверных орудий, приводимых в действие туго вращающейся рукояткой, вообще речи не шло. Те же, кто стоят за рукоятями «шпандау», «виккерсов» и «мадсенов» привыкли отражать атаки юрких, стремительных «сопвичей» и «спадов», до которых местным летательным аппаратам, даже при их феноменальной маневренности, ой, как далеко в «собачьей свалке». Пилоты же «виверн» не имели ни малейшего представления о реальной эффективности «машингеверов» – вот и подставились самым глупейшим образом. Но больше это не повторится – даже инри со всем их высокомерие и презрением к «человекам» способны выучить такой жестокий урок.