Новая приманка для ловушек - [5]

– Конечно.

Я просидел примерно три минуты, как вдруг входная дверь открылась и в комнату прошла молодая женщина лет двадцати. Она остановилась и осмотрелась вокруг. Пауза была сделана не для того, чтобы оглядеться, а скорее для того, чтобы решить, идти ли дальше или развернуться и уйти.

Женщина за столом улыбнулась той же дежурной улыбкой.

– Добрый день, – сказала она.

Девушка расправила плечи и подошла к столу. Женщина протянула ей одну из карточек:

– Пожалуйста, впишите свое имя, адрес и по какому вы вопросу.

Я наблюдал, как девушка заполняет карточку. Потом женщина за столом сказала:

– О да, мисс Крестон, вам назначено время двенадцать сорок пять. Вы пришли раньше… Слишком рано.

Девушка нервно рассмеялась:

– Да, я… я не очень хорошо знаю город и не хотела опоздать, я…

– Ну хорошо, вы не возражаете посидеть и подождать или можете прийти немного позже?

– О, я посижу и подожду.

Девушка направилась к стулу рядом со мной, но затем передумала, повернулась и села напротив меня.

У меня было несколько минут, чтобы рассмотреть ее. Больше в этой комнате смотреть было не на что, разве только на стол и на стулья у каждой стены.

Комната была похожа на приемную врача, но без столиков с журналами – ничего, кроме двух рядов стульев и секретарши за столом, в ней не было.

Я оглядел мисс Крестон. У нее были изящные ноги, волнистые каштановые волосы, и она явно нервничала.

Хороший детектив должен разбираться в женской одежде, но я в этой области нуждался в длительном инструктаже.

На девушке была одежда, которую можно отнести к деловому стилю или одежде для путешествий. Выглядела одежда так, будто путешествовали в ней довольно много. Исчезла былая свежесть материала, который, как я догадался, стоил когда-то довольно дорого. Однако одета она была со вкусом: длинное пальто такого же серого цвета, что и костюм под ним, удачное дополнение – ярко-красный шарфик; туфли из змеиной кожи в тон шляпе с перчатками.

Я заметил, что девушка проявляет ко мне определенный интерес. Казалось, что она видит во мне источник возможной неприятности. Время от времени мисс Крестон настороженно посматривала в мою сторону.

Дверь во внутренний коридор отворилась, и девушка нервно вскочила. Учтивый человек с портфелем в руках сказал:

– В 12-А все готово, мисс Смит.

Женщина за столом кивнула, улыбнулась, подняла трубку и что-то сказала, но я не расслышал.

Человек, у которого в 12-А было все готово, удалился, и дверь мягко закрылась за ним. Женщина за столом обратилась ко мне:

– Вы можете пройти на условленную встречу, мистер Лэм.

Потом она сделала паузу, улыбнулась девушке и сказала:

– Всего несколько минут, мисс Крестон.

– Спасибо, я подожду, – ответила девушка.

Я подошел к столу. Секретарша вручила мне листок бумаги и сказала:

– Третья комната справа.

Я взглянул на листок. На нем стоял номер 12-А. Открыв дверь третьей комнаты, я вошел в небольшой коридор, в котором было шесть дверей – по три с каждой стороны. Последней справа была дверь комнаты 12-А. Я открыл ее. Крупный смуглолицый мужчина с жирными волосами рассматривал меня такими же холодными строгими глазами, как у Берты Кул.

– Мистер Лэм? – спросил он.

– Да.

– Садитесь.

В небольшом кабинете находились внутренний телефон, стол с вращающимся креслом, два обычных стула, несколько картин. Больше ничего не было.

Человек за столом представился:

– Меня зовут Родней Харнер, мистер Лэм. Я очень рад вас видеть. Вы пишете, что читали наше объявление в газете.

– Да.

– И вы можете рассказать нам о свидетеле происшествия?

– Точно.

– Расскажите о нем подробнее.

– Я его знаю.

Харнер улыбнулся:

– Естественно.

Должен сказать, что мистер Родней Харнер был человеком внушительных размеров. Особенно бросались в глаза здоровенные руки, лежащие перед ним.

Я спросил:

– Обещано вознаграждение?

– Обещано, – ответил он, – а пока я должен объяснить вам кое-что, чтобы потом между нами не было непонимания.

Харнер нагнулся, открыл чемоданчик, вынул карту, расстелил ее на столе, потом достал две игрушечные машинки и поставил их на карту. Это была масштабная схема перекрестка Гилтон-стрит и Крэншоу-стрит. Улицы были специально помечены.

– Ну вот, – сказал Харнер, – эта машина – «Форд Гэлакси», ехавшая по Гилтон-стрит. Кстати, на этой улице стоит светофор, мистер Лэм. Итак, «Кадиллак» ехал по Крэншоу-стрит, а «Форд» – на большой скорости по Гилтон-стрит. Когда «Форд» приблизился к перекрестку, на светофоре со стороны Гилтон-стрит горел желтый, и водитель, видимо, сделал отчаянную попытку проскочить до того, как зажжется красный. Но, когда он подъехал, красный уже загорелся, а у «Форда» была слишком большая скорость. Он не смог остановиться, оказался на перекрестке и ударил «Кадиллак».

Я молчал.

Харнер передвинул машинку, которая обозначала «Кадиллак», ехавший по Крэншоу-стрит.

– Вот, – сказал он, – «Кадиллак», который подъехал к перекрестку. Там была еще одна машина. Она стояла в правом ряду. «Кадиллак» был в левом, и водитель уже собирался остановиться на красный. Но зажегся зеленый, и «Кадиллак» въехал на перекресток.

– Он видел «Форд»? – поинтересовался я.

Харнер немного замялся: