Новая поведенческая экономика. Почему люди нарушают правила традиционной экономики и как на этом заработать - [103]

Центробанки по всему миру вынуждены принимать экстраординарные меры, чтобы помочь экономике восстановиться после финансового кризиса. Те, кто жалуется на эти экстраординарные меры, это те же самые люди, которые протестуют против относительно безобидных мер, направленных на снижение вероятности повторения катастрофы. Это просто нерационально с их стороны.

VII. Добро пожаловать в Чикаго: 1995 г. – по настоящее время

Во время ланча, который оказался собеседованием на позицию в Университете Чикаго в Школе бизнеса имени Бута, я встретился с несколькими профессорами факультета финансов. Когда мы вышли из бизнес-школы, направляясь к клубу факультета, где собирались пообедать, я заметил, что на земле лежит 20-долларовая купюра, прямо на выходе из здания. Естественно, я ее поднял, и тогда все засмеялись. Мы смеялись, потому что поняли иронию этой ситуации. Есть старая шутка, в которой говорится о том, что чикагский экономист никогда не станет поднимать 20-долларовую купюру, лежащую на дороге, потому что в случае ее подлинности кто-то другой уже обязательно бы ее поднял. Не существует ничего такого, как бесплатный обед или бесплатная 20-долларовая купюра. Но для такого отступника, как я, 20 долларов выглядели вполне реальными, чтобы я наклонился и поднял их.

Мое назначение на должность не прошло без некоторых противоречий. Вполне ожидаемо, Мертон Миллер не был этому особенно рад, даже несмотря на то, что моя основная работа лежала вне области финансов. Я должен был присоединиться к группе исследователей в области поведенческих наук, в которую входили в основном психологи, что я рассматривал как преимущество. У меня появилась бы возможность собрать команду исследователей в области поведения с сильным академическим опытом, я давно считал, что такая группа должна быть в ведущей школе бизнеса, а кроме этого, у меня была бы возможность пополнить свои знания в области психологии, которые до сих пор были довольно ограниченными.

Я не мог присутствовать на внутреннем совещании, когда обсуждалось решение о моем назначении, но после того, как я приехал, один журналист взял интервью у Юджина Фамы и Мертона Миллера, спрашивая, почему они пустили ренегата вроде меня в свои круги. Юджин, с которым у меня всегда были хорошие отношения, ответил, что, мол, они хотели, чтобы я был на виду и чтобы за мной можно было присматривать. Тогда журналист прижал Миллера к стенке, спросив его, почему он не воспрепятствовал моему назначению. Это был явно очень нахальный вопрос, на который Миллер мог бы ответить: «Не ваше дело». Вместо этого он сказал, что не стал препятствовать моему назначению, «потому что каждое поколение имеет право на свои собственные ошибки». Добро пожаловать в Чикаго!

27 Постигая азы правоведения

Академический год 1994/95 я провел в качестве стажирующегося профессора в школе менеджмента Слоуна при Массачусетском технологическом институте, чтобы побыть немного с Франс Леклер, которая преподавала тогда на факультете маркетинга. Именно в тот год мы оба получили назначения на должности в Университете Чикаго в Высшей школе бизнеса (как она тогда называлась), а позже поженились.[71] Пока я находился в MIT, мне позвонил Орли Ашенфельтер – экономист, который помог тогда Эльдару Шафиру и мне использовать свой бюллетень о вине для исследования ментального учета. Он спросил, не могу ли я выступить на конференции, которую он организовал, и рассказать о практическом применении поведенческой экономики в области юриспруденции. «Нам нужна такая психономика», – сказал он. Я ответил, что тема действительно очень интересная, но мне ничего не известно о юриспруденции, но пообещал поискать сведущего соавтора и перезвоню ему.

Одна из участниц нашего летнего лагеря, Кристин Джоллз, была главным претендентом. Она как раз должна была получить степень PhD по экономике в MIT, а также магистерскую степень в области юриспруденции из Гарварда, и она была очень трудолюбива. Кристина охотно согласилась. После того как мы перебрали несколько вариантов тем и собрали достаточно материала для выступления, я сообщил Орли о готовности принять. Идея состояла в том, чтобы поразмышлять над тем, как можно трансформировать исследования в сфере юриспруденции и экономики, чтобы интегрировать в них последние разработки в области поведенческой экономики.

Традиционный научный подход в юриспруденции и экономике опирался исключительно на модели Рационалов. Многостраничные статьи заканчивались выводами о том, что лучше всего было бы, если бы рынку было позволено вести себя свободно. Многие из этих аргументов неявным образом были подкреплены тем самым невидимым жестом.

Наша идея состояла во внесении некоторых необходимых элементов поведенческой экономики в такие аргументы, чтобы увидеть, как все изменится. При этом я следовал педагогическим инструментам и называл эти необходимые элементы «Три ограничения»: ограниченная рациональность, ограниченная сила воли и ограниченный личный интерес. В области юриспруденции и экономики эти свойства, характерные для простых людей, до тех пор считались ничем не ограниченными.