Новая Магдалина - [20]

— Говорила вам леди Джэнет что-нибудь…

Мерси сердито повернулась к нему, прежде чем он успел закончить фразу.

— Вы пытались заставить ее поторопить меня обвенчаться с вами, — вспылила она. — Я вижу это по вашему лицу!

Как ни ясно было предостережение на этот раз, Орас все же не сумел перетолковать его надлежащим образом.

— Не сердитесь! — сказал он добродушно, — разве просить леди Джэнет ходатайствовать обо мне такая непростительная вина? Я старался напрасно убедить вас. Моя мать и мои сестры ходатайствовали за меня, а вы оставались глухи…

Она не могла дольше вытерпеть. Она топнула ногой с истерической горячностью.

— Мне надоело слышать о вашей матери и о ваших сестрах! — запальчиво воскликнула она. — Вы только о них и говорите.

Оставалось возможным сделать еще одну ошибку, и Орас сделал ее. Он обиделся и встал с дивана. Его мать и сестры были авторитетами в его мнении. Они, каждая по-своему, представляли его идеал совершенных женщин. Он ушел на противоположный конец комнаты и сделал самый строгий упрек, какой только мог прийти ему в голову в эту минуту.

— Хорошо было бы, Грэс, если бы вы последовали примеру, который вам подают моя мать и мои сестры, — сказал он. — Они не имеют привычки говорить жестокие вещи тем, кто любит их.

По всему видно, упрек не произвел ни малейшего действия. Мерси осталась так же равнодушна к нему, как будто не слышала его. В ней было чувство — чувство жалкое, вынесенное ею из своего горького жизненного опыта, которое возмущалось против привычки Ораса расхваливать своих родных.

«Мне противно, — думала она, — слышать о добродетелях женщин, никогда не подвергавшихся искушению! Где же заслуга жить порядочно, когда ваша жизнь состоит только из благополучия и наслаждения? Разве его мать умирала с голода? Разве его сестры были брошены на улице?»

Сердце ее ожесточалось, она почти мирилась с тем, что она обманывала его, когда он выставлял своих родственниц за образец. Неужели он никогда не поймет, что женщины терпеть не могут, когда других женщин ставят им в пример? Она оглянулась на него с чувством нетерпеливого удивления. Он сидел за столом, повернувшись к ней спиной и положив голову на руку. Если бы он вздумал подойти к ней, она оттолкнула бы его, если бы он заговорил с ней, она ответила бы ему резко… Он сидел поодаль от нее, не произнося ни слова. Молчание мужчины — самый страшный протест против любящей его женщины. Запальчивость она перенести может. На слова она всегда ответит такими же словами. Молчание побеждает ее.

После минутной нерешительности Мерси встала с дивана и покорно подошла к столу. Она оскорбила его, она одна была виновата. Как он мог знать, бедняжка, что невольно оскорбил ее? Шаг за шагом она придвигалась все ближе. Он не оглядывался, он не шевелился. Она робко положила руку на плечо его.

— Простите меня, Орас, — шепнула она на ухо ему, — мне нездоровится сегодня, я сама не своя. Я совсем не думала того, что говорила. Пожалуйста, простите меня.

Нельзя было устоять против ласковой нежности в голосе и обращении, которая сопровождала эти слова. Он поднял глаза, он взял ее за руку. Она наклонилась к нему и коснулась губами его лба.

— Прощена я? — спросила она.

— О, моя дорогая, — сказал он, — если, бы вы знали, как я вас люблю.

— Знаю, — покорно ответила она, обвивая его волосы вокруг своего пальца и приглаживая их на лбу, на том месте, где ее рука растрепала их.

Они оба так были заняты друг другом, что не услышали, как отворилась дверь библиотеки на другом конце комнаты.

Леди Джэнет написала необходимый ответ племяннику и вернулась, верная своему обещанию, ходатайствовать за Ораса. Первое, что бросилось ей в глаза, был ее клиент, ходатайствовавший с очевидным успехом за самого себя!

«Кажется, я не нужна», — подумала старушка. Тихо затворила она опять дверь и оставила любовников одних.

Орас вернулся с неблагоразумной настойчивостью к вопросу об отложенной свадьбе. При первых словах, произнесенных им, она тотчас отступила назад — с грустью, не сердито.

— Не приставайте ко мне сегодня, — сказала она, — я не совсем здорова.

Он встал и тревожно посмотрел на нее.

— Могу я поговорить об этом завтра?

— Да, завтра.

Она вернулась к дивану и переменила тему разговора.

— Как долго нет леди Джэнет! — сказала она. — Что может задерживать ее так долго?

Орас употребил все силы, чтобы показать, будто он интересуется продолжительным отсутствием леди Джэнет.

— Зачем она оставила вас? — спросил он, стоя за спинкой дивана и наклоняясь к Мерси.

— Она пошла в библиотеку написать записку к своему племяннику. Кстати, кто ее племянник?

— Неужели вы не знаете?

— Право, не знаю.

— Вы, без сомнения, слышали о нем, — сказал Орас. — Племянник леди Джэнет знаменитый человек.

Он замолчал и, наклонившись ближе к Мерси, приподнял локон, лежавший на ее плече, и прижал его к губам.

— Племянник леди Джэнет, — продолжал он, — Джулиан Грэй.

Она вскочила и оглянулась на него со смущением, изумлением, страхом, как бы сомневалась в здравости своего ума. Орас был также приведен в крайнее изумление.

— Любезная Грэс, — воскликнул он, — что я сказал или сделал такое, что вы так испугались?