Новая книга о штрафбатах - [2]
К Гражданской войне относится и первый опыт заградотрядов. В соответствии с постановлением «О дезертирстве», принятым 5 декабря 1918 г. Советом рабоче-крестьянской обороны, по всей прифронтовой полосе для поимки дезертиров были организованы заградительные отряды из лиц, преданных Советской власти, а также специальные кавалерийские дивизионы. Наиболее крупными среди них были дивизион имени Троцкого, носивший название «Тайный дивизион», и отряд «Черная сотня».
«Организация заградительных отрядов представляет собой одну из важнейших задач командиров и комиссаров, — говорилось в приказе РВС Западного фронта, изданном в 1920 г. во время советско-польской войны. — Каждое крупное воинское соединение должно иметь за своею спиной хотя бы тонкую, но прочную и надежную сетку заградительных отрядов… Легкость и безнаказанность дезертирства способны разъесть самую лучшую часть. Молодой солдат, пытающийся вырваться из огня, в который попал впервые, должен встретить твердую руку, которая властно возвратит его назад с предупреждением о суровой каре всем нарушителям боевого долга. Удирающий шкурник должен наткнуться на револьвер или напороться на штык…»[7]
Нет сомнения в том, что широкое использование Главным командованием Красной Армии штрафных и заградительных формирований стало одним из факторов, обеспечившим победу над вооруженными силами Белого движения.
Задача массовой борьбы с перебежчиками, паникерами, дезертирами вновь встала перед РККА спустя 20 лет. И опять власть прибегла к крайним мерам, сопоставимым с той опасностью, которой человек подвергался на поле боя. Надо сказать, это с пониманием встречалось в армейской среде.
Один из героев романа K. M. Симонова «Живые и мертвые», командующий армией, так рассуждал о методах приведения в чувство струсившего, растерявшегося в бою человека: «Но давайте спросим себя: почему человек не выполняет приказа? Чаще всего потому, что боится умереть, выполняя его. А теперь спросим: чем же преодолеть этот страх? Чем-то, что еще сильнее страха смерти. Что это? В разных обстоятельствах разное: вера в победу, чувство собственного достоинства, страх выглядеть трусом перед лицом товарищей, но иногда и просто страх расстрела».
Бытует легенда, что непосредственным поводом к учреждению штрафных частей стало чрезвычайное происшествие, о котором доложили И. В. Сталину.[8] Якобы некий летчик убил жену и ее любовника и, будучи приговоренным к расстрелу, обратился к вождю с просьбой дать ему возможность умереть в бою. Легенда гласит, что Сталин помиловал его, а чтобы у таких преступников в погонах была возможность смыть вину кровью, приказал учредить штрафбаты.
Похожая история с неким офицером, но с иной концовкой, действительно, имела место. О ней своим югославским гостям рассказал сам Сталин на упомянутом выше ужине в апреле 1945 г. Советский вождь поведал историю о майоре-летчике, который «пошалил с женщиной», а когда за нее вступился «рыцарь-инженер», застрелил соперника. Сталин, воспользовавшись правом, предоставленным на время войны ему как Верховному Главнокомандующему, освободил майора и отправил его на фронт. «Сейчас он один из героев, — сказал хозяин застолья и добавил: — Воина надо понимать».
Тогда-то он и признал, что «Красная Армия не идеальна», но расставил свои акценты: «Важно, чтобы она била немцев — а она их бьет хорошо, — все остальное второстепенно». С вступлением Красной Армии на территорию Восточной Европы, с ее приближением к Берлину Сталину угодно было рассуждать о необходимости понять изломанную психологию людей, ставших свидетелями гигантских опустошений своей земли и гибели своих родных и товарищей. Но он явно был далек от снисходительности в оценке «не идеальной» армии в первые год-полтора, когда исход войны балансировал на грани поражения. Тут уж было не до заботы об отдельных «пошаливших» военнослужащих. Да и ревнивых майоров на все штрафбаты не хватило бы.
Соображения о введении в Красной Армии штрафных частей могли возникнуть у Сталина еще с самого начала войны. Крайне неудачное, даже катастрофическое развитие событий заставляло его искать любые средства, чтобы остановить отступление, стабилизировать обстановку на фронтах.
На такую мысль наводят действия вождя — лихорадочная и неоднократная замена командующих фронтами и армиями и особенно расстрел генералов из командного состава Западного фронта — Д. Г. Павлова, В. Е. Климовских, Н. А Клича, А. А. Коробкова, А. Т. Григорьева, А. И. Таюрского, С. И. Оборина, СА Черных. В постановлении Государственного Комитета Обороны от 16 июля 1941 г., которым объявлялось о предании указанных лиц суду военного трибунала, прозвучала фраза об «отдельных» командирах и рядовых бойцах, которые «проявляют неустойчивость, паникерство, позорную трусость, бросают оружие и, забывая свой долг перед Родиной, грубо нарушают присягу, превращаются в стадо баранов, в панике бегущих перед обнаглевшим противником».[9] А расстрел высших командиров должен был показать таким бойцам и командирам, что Верховное командование не остановится ни перед чем, чтобы навести в войсках порядок и утвердить должную дисциплину.
