Новая идеология: голодомор - [20]
Однако подобные парадоксы вполне укладываются в рамки логики удержания власти центром в превентивной войне против региональных элит: центр реагировал более или менее успешно на реальную угрозу политического коллапса всей страны и успевал начать атаку на своих противников раньше, чем те проявились, при этом исход борьбы зависел от того, кто контролировал ресурсы территории, обеспечивавшие населению жизнь и смерть, и кто контролировал продовольствие. Центр сумел в этой борьбе победить.
Софья Налепинска-Бойчук. Пацификация Западной Украины, 1931 год
Глава III
Украина: голод, но не голодомор
Политика завышенных планов
В схватке вокруг угрозы голодного коллапса СССР осенью 1932-го – весной 1933 года была одна важная особенность. Наиболее масштабным голод был именно в регионах, населенных в основном украинцами, или, точнее, в регионах, которые украинский национализм по языку относил к этнической Украине (территория УССР, часть Северного Кавказа, Южной России, Нижнего Поволжья). Почему это произошло?
Ход коллективизации на Украине изначально отличался от общего ее хода в СССР: она была проведена полнее, чем в РСФСР, и к середине 1932 года 70 процентов украинского крестьянства было охвачено колхозами (в России – 59,3 процента). Весной 1932 года начался голод, жертвами которого стали около полумиллиона человек. Летом крестьяне не голодали, однако в октябре – ноябре – после того как были подсчитаны необходимые объемы госпоставок, выдвинуто требование выполнить их в течение месяца и Украина госпоставки не выполнила – у крестьян изъяли почти все продовольствие. В том числе именно на Украине были пересчитаны в «хлеб» и изъяты все продукты[20] .
«В обычных обстоятельствах Украина и Северный Кавказ поставляли половину всего рыночного зерна. В 1926 году, в год лучшего перед коллективизацией урожая, 3,3 миллиона тонн зерна (21 процент от общего урожая) было получено государством с Украины. При хорошем урожае 1930 года на Украине взяли 7,7 миллиона тонн госпоставок (то есть 33 процента урожая); и хотя на долю Украины приходилось только 27 процентов от всего советского урожая зерна, ее заставили сдать 38 процентов всех зерновых поставок.
В 1931 году те же 7,7 миллиона тонн с Украины потребовали уже при урожае только в 18,3 миллиона тонн, то есть 42 процента (около 30 процентов зерна было потеряно в силу неэффективности коллективной жатвы). Известно, что украинское руководство пыталось убедить Москву снизить размеры поставок, но безуспешно... Практически было собрано только 7 миллионов тонн. Но это уже означало, что, исходя из прежних стандартов, на Украину в конце весны 1932 года надвигался голод: в среднем приближении на душу сельского населения Украины оставалось 250 фунтов зерна.
Украинским лидерам было совершенно ясно, что предлагаемые размеры реквизиций не просто завышены, а совершенно невыполнимы. После долгого препирательства украинцы сумели добиться снижения цифры поставок до 6,6 миллиона тонн – но и это количество собрать тоже было далеко за пределами возможного.
Происходило это с 6 по 9 июля 1932 года на III Всеукраинской конференции компартии Украины, где Молотов и Каганович представляли Москву. Открыл конференцию Косиор. Некоторые районы, сказал он, “испытывают серьезную нехватку продовольствия”. Он отметил, что “некоторые товарищи склонны объяснять имеющиеся трудности в весенней посевной кампании завышенными планами зерновых поставок государству, которые они считают нереальными... Другие говорят, что наш темп и наши планы чересчур напряженные”. И многозначительно добавил, что подобная критика планов поставок исходит не только с периферии, но и из ЦК Украины... В действительности 6,6 миллиона тонн зерна так никогда и не были собраны, несмотря на любые меры, как это и предвидел Чубарь. Единственным, хотя и малым утешением явилось снижение норм поставок масла с Украины с 16 400 до 11 214 тонн (на 14 июля 1932 года) решением Экономического совета Украины, без сомнения, принятым односторонне»[21] .
Часть колхозов Украины, целые районы были занесены на «черные доски» и фактически изолированы от остального мира вплоть до выполнения ими госпоставок или хотя бы их заметной части. Такие колхозы рассматривались как кулацкие, где администрация захвачена кулаками, осуществляющими массовый саботаж. Именно в этих колхозах, скорее всего, были наиболее масштабные жертвы от всей совокупности факторов, вызываемых голодом: истощение, болезни, отсутствие ухода за стариками и больными, ускорившее их смерть.
Основная часть территории Украины не попала на «черные доски». Но голод был и там. Просто не такой сильный.
Несмотря на все усилия, к концу 1932 года было поставлено только 4,7 миллиона тонн зерна, то есть только 71,8 процента от плана. В начале следующего года была объявлена третья принудительная поставка зерна, и в самых страшных условиях продолжалось наступление на уже несуществующие резервы зерна украинского крестьянства.
Попытки украинцев откочевать на промыслы или нищенство за пределы УССР в значительной мере пресекались введенным паспортным режимом и контролем на дорогах и границах УССР
