Новая хронология Греции - [67]

Если бы не Моисей, единственный из всех видевший и слышавший Господа и растолковавший своему народу (а также и нам, читающим Библию) сокровенный смысл происходящего, любой читатель этих строк однозначно сказал бы: конечно, описано извержение вулкана.

Через несколько дней новое извержение той же горы Синай: "И покрыло облако гору… Вид же славы Господней на вершине горы был пред глазами сынов Израилевых, как огонь поядающий" (Исход, 24: 15,17).

Позднейшее воспоминание об этих же событиях лаконично, однако оно содержит новую красноречивую деталь: "Вы приблизились и стали под горою, а гора горела огнем до самых небес, и была тьма, облако и мрак" (Второзаконие, 4: 11). Значит, это "облако" было тучей пепла, под которой все погружается во мрак.

Гибель городов Содома и Гоморры давно уже рассматривается в истории как гибель в результате вулканического извержения: "И пролил Господь на Содом и Гоморру дождем серу и огонь от Господа с неба, и ниспроверг города сии, и всю окрестность сию, и всех жителей городов сих, и [все] произрастания земли… Вот, дым поднимается с земли, как дым из печи" (Бытие, 19). Сера, да еще в сочетании с огнем, — признак вулканизма и только вулканизма. Здесь же мы видим и фумаролы — трещины в земле (на склонах действующего вулкана, порою даже и в окрестностях его), из которых поднимается дым с сернистым запахом, "как дым из печи". И "огонь с неба" мог быть только в трех видах: либо от молнии, либо от падения болида, либо от вулканической бомбардировки (что более всего соответствует образу "огненного дождя").

Вот излияние гнева Господня на смутьянов, опять-таки очень похожее на вулканическое извержение, сопровождаемое землетрясением: "И разверзла земля уста свои, и поглотила их и Корея; вместе с ними умерли и сообщники их, когда огонь пожрал двести пятьдесят человек" (Числа, 26: 10).

Почти то же самое — по просьбе Илии, человека Божия, спалить пятидесятника с его отрядом: "И сошел огонь с неба и попалил его и пятидесяток его" (4 кн. Царств, 1: 10).

Тем же самым, в череде прочих лютых казней, грозит Господь Гогу в земле Магог, князю Роша, Мешеха и Фувала: "… и пролью на него и на полки его и на многие народы, которые с ним, всепотопляющий дождь и каменный град, огонь и серу" (Иезекииль, 38: 22). Обратите внимание на "каменный град": это опять-таки падение вулканических бомб.

И даже в художественных образах Господь предстает прежде всего в окружении вулканического огня.

Вот Давид возносит песнь Господу: "… и вопль мой дошел до слуха Его. Потряслась, всколебалась земля, дрогнули и подвиглись основания небес, ибо разгневался [на них Господь]. Поднялся дым от гнева Его и из уст Его огонь поядающий; горящие угли сыпались от Него;… и полетел, и понесся на крыльях ветра; и мраком покрыл Себя, как сению, сгустив воды облаков небесных; от блистания пред Ним разгорались угли огненные" (2 Царств, 22: 7-13). До чего красноречивы эти "горящие угли"! — те же вулканические бомбы, но здесь уже ярко раскаленные. Это нужно воочию видеть, чтобы так живописать.

Вот Иеремия рыдает о страданиях родной земли: "Совершил Господь гнев Свой, излил ярость гнева Своего и зажег на Сионе огонь, который пожрал основания его" (Плач, 4: 11).

Вот Исайе является видение последних дней человечества: "И сотворит Господь над всяким местом горы Сиона и над собраниями ее облако и дым во время дня и блистание пылающего огня во время ночи" (Исайя, 4: 5). "И возгремит Господь величественным гласом Своим и явит тяготеющую мышцу Свою в сильном гневе и в пламени поедающего огня, в буре и в наводнении и в каменном граде" (Исайя, 30: 30).

И даже Сам Господь, весьма скромно и очень поэтично объясняя Илие, что искать Его надо не в грозных стихиях, а в ласковом ветерке, не может все-таки полностью отделить свой образ от огня: "Выйди и стань на горе пред лицем Господним, и вот, Господь пройдет, и большой, и сильный ветер, раздирающий горы и сокрушающий скалы пред Господом, но не в ветре Господь; после ветра землетрясение, но не в землетрясении Господь; после землетрясения огонь, но не в огне Господь; после огня веяние тихого ветра, [и там Господь] (3 кн. Царств, 19: 11–12).

Откуда явились такие образы? Нет сомнения, что поэтика Библии не вторична: ее авторы живописали мир и свои видения только в образах того, что могли видеть вокруг себя. Такова же точно и великолепная поэзия древних арабов. Но заметим: арабы, кочевавшие чуть позже в "библейских" местах, совершенно не пользовались "вулканическими" образами. Им не доводилось видеть вулканы. Нет и не было вулканов в историческое время ни на Синайском полуострове, ни в Палестине, ни в Сирии, ни в Египте, ни в Северной Африке.

А вот авторы Библии многократно наблюдали действующий вулкан, их народы селились в окрестностях вулкана и страдали от извержений… Где же это могло происходить? Ищем вулкан.

Знаменитый Санторин (который, кстати, не извергался, а взорвался, уничтожив всех свидетелей этой катастрофы) и Этну придется отставить: острова не подходят для описываемых в Библии событий. И больше выбирать не из чего, остается один-единственный вулкан на тысячи километров вокруг: Везувий. Кстати, он прекрасно соответствует "приметам преступника", обсказанным в Библии: любил он порою и черную тучу выпустить, и устроить то "каменный дождь", то бомбардировку "горящими углями". И "послужной список" у него подходящий: Помпею вполне можно сопоставить со столицей ("основанием Сиона" из Плача Иеремии), уничтоженные города Стабию и Геркуланум — с Содомом и Гоморрой. Даже названия, заметьте, слегка похожи…