Новая хозяйка собаки Баскервилей - [17]

– Гектор!!! – вдруг закричала она. Одновременно с ее криком раздался сухой треск, похожий на грозу и звук лопающегося арбуза. Пес молниеносно метнулся к ней, увлекая за собой Юрия, который крепко держал собаку за поводок. Мокрый песок поехал под его ногами, и он упал. «Будет дождь. Откуда ни возьмись. А он прав, гроза похожа на звук лопающегося арбуза», – подумала Катя, с удивлением глядя на то, как помощник капитана бросается на землю. На земле лежал важный чиновник, член комиссии по освоению Нового моря. Глаза его были прикрыты, чуть ниже плеча по белой футболке растекалось красное пятно.

Глава 2

Люди, вышедшие купить всего лишь тюбик крема для рук, кухонное полотенце или трусы, даже не подозревают, ареной каких страстей является магазин, который они посетили. Они даже не подозревают, что, покупая какую-либо мелочь, они невольно втягиваются в непростую, полную драматизма историю. Но все движения, все вихри, все полутрагичные и гротескные отношения скрываются за искусно оформленными витринами и безукоризненным поведением персонала, а потому снижают остроту удовольствия от занятия, именуемого модным словом «шопинг».

Высокое и узкое здание торгового центра «Люкс» появилось на этом московском перекрестке всего лишь несколько лет назад. Облицованное темным стеклом, оно было похоже на огромный флакон мужской туалетной воды. Крыша пентхауса, чуть выступающая над стенами, только прибавляла сходства. Люди, которые владели этим зданием, не понимали в специфике начатого дела ровным счетом ничего. Откуда бы взяться пониманию, если на этом месте всегда был рынок, и люди эти были его хозяевами. Рынок и торговый центр – это как две ступени развития человечества, как две эпохи становления. Как неолит и палеолит. На рынке все было понятно – один этаж, прилавки, мясо, рыба, молоко, оптовик, фермер, покупатель – продавец, санэпидемстанция, штраф, прибыль. В торговом центре было все несколько сложнее – пять этажей, множество павильонов, множество арендаторов, единые правила торговли, ассортимент, конкуренция, покупатель, санэпидемстанция, штраф, прибыль. Электрик Саша, доставшийся торговому центру от рынка «по наследству», по этому поводу выразился так: «Хоть петрушка, хоть чулки – быстро денежки плати!»

Построили торговый центр быстро – очень хотелось успеть к Новому году, к самому горячему времени. Поторопились, а потому эскалатор вез покупателей только до второго этажа, дальше надо было ехать на лифте, который затерялся в подсобных закоулках. Благодаря такой несообразительности и спешке, долгое время считалось, что у торгового центра всего два этажа. В этой уверенности покупатели упорно пребывали, несмотря на то что глянцевый фасад высокого здания явно говорил о пяти этажах. Пережив несколько голодных месяцев, арендаторы, заехавшие на третий, четвертый и пятый этажи, быстро снялись и уехали. «Делать мне нечего – кормить чужих!» – это говорил каждый, кто вывешивал объявление о закрытии. Еще через полгода владельцы приняли несколько нелегких, волевых решений. Первое: четвертый этаж сдать балетному училищу для организации учебных классов – благо места много.

– Посудите сами. Почти центр Москвы. Огромное современное здание, прекрасно оснащенное всеми коммуникациями, вентиляцией, кондиционерами. Этаж, который мы вам предлагаем, полностью отделан, только, если захотите, сделаете выгородки. А уж плата и вовсе мизерная. – На переговоры к директрисе училища, престарелой балерине, поехал сам Евграфов, директор торгового центра.

Тощенькая директриса с нарисованными бровями курила сигаретку и строила глазки отставному полковнику. Впрочем, согласие дала быстро, как только узнала цену за квадратный метр – весьма божескую.

Пятый этаж стоял пустым, но посмотреть его приезжали часто – несколько ресторанов и точек сетей быстрого питания упорно пытались сбить высокую арендную плату.

– Вряд ли, – многозначительно отвечал Евграфов просителям, – вряд ли мы пойдем на уступки в этом вопросе. Если вы сюда заедете, прибыль будете получать огромную. Все наши покупатели – ваши клиенты.

Валентину Петровичу Евграфову в наследство от служивого прошлого достался хорошо выбритый затылок, всегда аккуратные седые виски и поджарое сильное тело. Высокий, подтянутый, с лицом киношного борца за справедливость, на женщин Евграфов производил неизгладимое впечатление. Все, даже самые молодые, кокетничали с ним напропалую, но Валентин Петрович был неуязвим. И не только потому, что был женат (мало мы знаем женатых ловеласов?!), а потому что в его сердце был идеал. Идеал был списан с давней знакомой, которая уже давно перестала быть похожей на свои юношеские фотографии, переехала в другую страну и вообще стала бабушкой. Жизнь Валентина Петровича была «многослойной» – там, в глубине, был идеал, а на поверхности – вся остальная жизнь, включая профессиональную деятельность, где во главе угла стоял порядок. В бытность свою директором рынка он требовал от старух-зеленщиц выравнивать пучки укропа и петрушки по одной, начерченной им самим на прилавке линии. Только на его рынке продавцы носили фартуки одного фасона, а белые халаты мясников украшала эмблема.