Новая Ева - [102]

Я пожимаю плечами.

– Конечно, поначалу они будут обласканы вниманием, как Ева, когда была совсем маленькой. А потом весь процесс начнется заново. Ты полагаешь, у дочерей Евы будет больше свободы, чем у их матери?

Я задумываюсь об этом на мгновение.

– Конечно, нет, – усмехается Эрни. – Их жизнь уже расписана по дням. Даже претенденты выстроены в очередь.

– Что?

– Да-да, эти сделки уже заключены.

– Сделки? Какие сделки? – Мои мысли пытаются угнаться за его словами.

– Сильные мира сего хотят, чтобы в детях будущего, детях Евы, текла кровь избранных. И только один человек на свете может это обеспечить.

– Вивиан Сильва, – бормочу я.

Эрни кивает.

– Но зачем Вивиан заключать такие сделки? Что она получает взамен? – спрашиваю я.

– Власть, – отвечает Эрни. – Долгую, неограниченную власть. – Я молчу, переваривая его слова. – Если Ева действительно принесет нам будущее, Вивиан, благодаря заключенным сделкам, получит единоличный контроль над этим будущим.

– Выходит, речь идет вовсе не о спасении человечества, а о контроле над ним?

– Боюсь, что для Вивиан Сильвы это уже давно стало главной целью. Мы с моей дорогой Корриной создали Еву, прекрасную Еву, и Вивиан с первого дня знала, что, контролируя ее, сможет держать в руках весь мир.

– Откуда ты все это знаешь?

– Когда поживешь с мое, когда у тебя отнимут все, что у тебя есть, придется выбирать из двух вариантов. Сдаться и умереть, или жить и бороться. Я был лишен роскоши свободы, но ведь люди говорят, парень. Люди видят, познают, учатся. Задавай правильным людям правильные вопросы – и ты получишь правильные ответы. В том месте можно найти болтливых и не очень умных людей.

Эрни замолкает, а я оглядываюсь, проверяя, закрыта ли дверь.

Закрыта.

– Не возражаешь, если я задам тебе личный вопрос? – спрашиваю я.

– Конечно, нет, сынок. Я обязан тебе своей свободой. Все, что хочешь узнать – пожалуйста, я помогу, – откликается он с юношеской живостью, удивительной для раненого старика на больничной койке.

– Как ты оказался в том месте? Я имею в виду, ходили слухи, что ты пытался навредить Еве, что после кончины жены тронулся умом…

– Я тебе вот что скажу, мой мальчик. И это ты должен узнать от меня. Ева – моя малышка, мое все. Я бы и волоска не тронул на ее голове, если бы подумал, что это причинит ей боль. Я знаю, что говорили обо мне – мол, сошел с ума, опасен для Евы. Пережить такое было непросто.

– Но ты пытался похитить ее?

– Похитить? Собственную дочь? – спокойно произносит он. – Забрать своего ребенка домой из больницы? Разве не каждый отец имеет на это право?

Я киваю.

Старик, кажется, немного дрожит.

– Ты в порядке? – спрашиваю я.

– Я видел, какие ужасные вещи они проделывали с моей Коринной. Она могла бы и сегодня быть со мной. Ее можно было спасти. Но они этого не сделали. Она не сделала.

– Мисс Сильва? – спрашиваю я, и он яростно кивает, как будто одна лишь мысль о ней обжигает его огнем.

– Она позволила моей жене умереть. Так ей было удобнее. Одним препятствием меньше.

– И оставался только ты, – подсказываю я.

– Совершенно верно. – Он сглотнул. – Я пытался рассказать людям о том, что происходит, что видел своими глазами, но, чем сильнее старался, тем более сумасшедшим они меня выставляли. Безумный отец Евы, чокнутый папаша, опасный человек! У меня все это как будто на лбу было написано. И я решил, что с меня довольно. После того как я потерял Коринну, все, что у меня осталось в жизни – это Ева, и я не собирался отдавать ее в лапы тем, кто позволил умереть ее матери.

– Так ты вломился в больницу, чтобы забрать ее?

– Вломился? Сынок, я просто вошел, – фыркает он.

Я молчу и пытаюсь осмыслить эту информацию.

– Но все истории, которые я читал, описывают, как ты ворвался в охраняемые апартаменты Евы и выхватил ее из постели, – объясняю я.

– Так это преподнесли публике. Правда в том, что я спокойно прошел через парадные двери прямиком в ее комнату и так же вышел. Мне никто не встретился, пока я не оказался на полпути к воротам. Вот тогда они пригнали целый отряд головорезов. Те обрушили на меня свои оглушающие перчатки. Последнее, что я помню, прежде чем ударился головой о землю, это как один из них прижигал Еве руку электрошокером. Меня до сих пор преследуют ее крики и запах паленой кожи.

– Я не верю. Не в том смысле, что обвиняю тебя во лжи. Просто все это в голове не укладывается.

– И я до сих пор не могу в это поверить, – говорит Эрни.

Все эти годы я думал о нем как о сумасшедшем, опасном для Евы, справедливо приговоренном к жизни в изоляции ради спокойствия Евы. Теперь я вижу перед собой любящего отца, насильно оторванного от дочери корпорацией настолько могущественной, что никто, даже при всем желании, не осмелился бы подвергнуть сомнению их действия.

Я пытаюсь представить себе, как этот человек одиноко бредет к Башне, словно проклятый путник у подножия горы, застигнутый непогодой. Интересно, о чем он думал в ту ночь, когда шел забирать свою дочь, когда в последний раз переступал порог того дома, когда лучи света просканировали его глаза и предоставили ему доступ в обреченное будущее.

– Ну, и какой у нас план? – Старик прерывает мои мысли.