Новая цивилизация. Часть 1 - [2]

Боже, какое тепло всегда излучают эти глаза, особенно когда так близко они.

Анастасия молча смотрела на меня, и глаза её блестели, словно наполненные влагой.

— С добрым утром, Анастасия! Ты, наверное, впервые так долго спала, раньше всегда первой просыпалась, — сказал я.

— И тебе доброго утра и прекрасного дня, Владимир, — тихо, почти шёпотом ответила Анастасия. — А мне ещё поспать хоть чуточку хочется.

— Так ты ещё и не выспалась?

— Выспалась, и очень хорошо. Но сон… Так приятен был сон предрассветный…

— Какой сон? О чём он?

— Приснилось, как ты говорил со мной. О дереве высоком и звезде, о вниз падении и снова вверх стремлении. Слова о дереве и о звезде, но будто о любви слова те были.

— В снах часто непонятности бывают. Какая связь быть может дерева с любовью?

— Связь может быть во всём и смысл великий.

Здесь чувства главное, а не слова. С рассветом день мне чувство преподнёс необычайное. Пойду с ним поздороваюсь и обниму его.

— Кого его?

— Прекрасный день, подарок необычный преподнёсший.

Анастасия медленно встала, отошла от входа в землянку на несколько шагов и…

Она всегда так делала по утрам, свою своеобразную зарядку. Вот и сейчас — раскинула руки в стороны и чуть вверх.

Секунду-другую смотрела в небо и вдруг, закружилась. Потом, разбежалась и сделала своё невероятное сальто.

Снова закружилась. А я, лёжа на своем спальном мешке у входа в землянку, любовался стремительными движениями Анастасии и думал:

«Надо же! Ведь, не девочка уже, а как быстро, красиво и энергично двигается, словно юная гимнастка. Интересно, а как это она почувствовала, о чём я говорил про себя, когда спала? А может, зря не признался?»

И крикнул: — Анастасия, а тебе не просто снился сон.

Она сразу остановилась посреди поляны, потом, стремительно перевернувшись в кульбите раз, другой, оказавшись рядом, быстро присела на траву, заговорила радостно:

— Не просто сон? А чем не прост он? Говори немедленно. Подробно очень говори.

— Ну, понимаешь, я как бы тоже думал о том дереве.

Про себя говорил о звезде.

— А где, скажи мне, где слова такие взял? И что рождает их — слова такие?

— Рождают чувства, может быть?

Наш разговор прервал крик дедушки Анастасии:

— Анастасия! Анастасия, немедленно услышь меня, пойми!

Анастасия вскочила, и я быстро встал.

Победа над радиацией

— Опять Володя что-то необычное устроил? — спросила у подбежавшего к нам дедушки Анастасия.

И дедушка, мельком лишь на меня взглянув, бросив коротко: «Привет, Владимир», пояснил:

— Он на берегу у озера. Он нырнул и камешек достал со дна. Теперь стоит, зажав его в своей руке. Предположить могу: ему сжигает камень ручку, но он его не отпускает. И я не знаю, какой дать совет.

Потом дедушка повернулся ко мне и строго сказал:

— Твой сын там, ты — отец… чего ж стоишь?

Не совсем понимая, что происходит, я побежал к озеру. Рядом бежал дедушка и пояснял:

— Этот камешек — радиоактивен. Он небольшой, но энергии в нём много. Эта энергия похожа на радиацию.

— Откуда же он взялся на дне озера?

— Давно он там. Ещё отец мой знал об этом камешке. Но донырнуть туда никто не мог.

— А, как Володя донырнул? Откуда он узнал?

— Нырять на глубину я его натренировал.

— Зачем?

— Так он мне досаждал, всё время просил об этом.

Вам же воспитанием ребёнка заниматься недосуг, всё на стариков сваливаете.

— А, кто ему о камне рассказал?

— Так кто ж ему, кроме меня, расскажет? Я рассказал.

— Зачем?

— Он захотел узнать — что не дает замёрзнуть озеру зимой.

Когда мы подбежали к озеру, я увидел своего сына, стоящего на берегу. Его волосы и рубашка были мокрыми, но вода с них уже стекла, значит, он стоял так уже давно, — решил я.

Мой сын, Володя, стоял с вытянутой вперёд рукой, сжав пальцы в кулак, и, не отрываясь, сосредоточенно смотрел на него.

Было ясно: в руке у него зажат тот самый злополучный камешек со дна озера. Я сделал всего два шага в сторону сына. Он быстро повернул голову ко мне и сказал:

— Не подходи ко мне, папа.

И когда я остановился, добавил:

— Здравия мыслям твоим, папа. Но только отойди подальше, может, будет лучше, если вы с дедушкой на землю ляжете, — я смогу тогда спокойно сосредоточиться.

Дедушка тут же лёг на землю, и, сам не зная почему, я тоже лёг с ним рядом.

Некоторое время мы молча смотрели на стоящего на берегу Володю, потом, ко мне пришла совсем простая мысль, и я сказал:

— Володя, да ты просто швырни его подальше.

— Куда подальше? — не поворачиваясь, спросил сын.

— В траву.

— Нельзя в траву, там может многое погибнуть. Я чувствую, его нельзя пока бросать.

— Так что же ты будешь так стоять, и день, и два? Что дальше? Будешь стоять неделю, месяц?

— Я думаю, как поступить, папа. Давайте помолчим, пусть мысль найдёт решенье, не надо отвлекать её.

Мы с дедушкой молча лежали и смотрели на Володю.

И вдруг, я увидел, что, с противоположной стороны берега, медленно, очень медленно, для сложившейся ситуации, идёт Анастасия.

Не дойдя до Володи метров пять, она, как ни в чём не бывало, села на берег озера, опустила в воду ноги и некоторое время так сидела.

Потом, повернулась к сыну и совершенно спокойно спросила:

— Тебе жжёт ручку, сынок?

— Да, мама, — ответил Володя.