Нова Свинг - [28]

– Ты как там? – сказал голос мертвой жены. – Видишь вон тот корабль?

Кухня пустого дома: пустые чашки, пустые полки, слой пыли и песка повсюду, тонкий и грязный. Эшманн набрал теплой воды из-под крана в пригоршню и омыл ею лицо. Затем спустился в прихожую и снял с вешалки плащ.

Пока он одевался, голос мертвой жены спросил:

– Ты видишь тот же корабль, что и я? Вон те огни справа от Пойнта?

При жизни она то и дело задавала ему такие вопросы, стоял ли он рядом или лежал в постели с другой через полгорода от нее. Она почему-то никогда не доверяла своим глазам.

– Вижу корабль, вижу, – заверил он ее. – Это просто корабль. А теперь иди спать.

Умиротворенный неожиданно всплывшим с недоступного дотоле уровня памяти фрагментом разговора, он сел, расстегнул ворот рубашки и связался с ассистенткой, которой сказал:

– Надеюсь, у тебя для меня хорошие новости. Потому что со вчерашнего дня дела идут наперекосяк.

Он знал, что утверждение это двусмысленно. Ну и пусть, – подумал он.

После налета на клуб «Семирамида» они поругались в машине.

– Я не хотел перестрелки, – сообщил он ей тогда. – Придется теперь извиняться перед Поли.

– Поли – жестокий подонок.

– И все же. Перестрелка – не мой способ решать проблемы. Ничего не нашли и пропалили им стену, разве ж это работа? Детей перепугали! Проблема с де Раадом та, что он не меняется. Он никогда не поумнеет достаточно, чтобы измениться к лучшему для себя, и не поглупеет достаточно, чтобы измениться к лучшему для нас. Такой уж он, Поли.

Он коснулся ее руки.

– И не гони так, – попросил он. – Не хочу терять эту отличную машину. Не хочу никому причинять вреда.

Она уставилась перед собой и чуть прибавила скорость. В Манитауне сновали рикши и пешеходы; «кадиллак» то выныривал из раннего вечернего потока движения, то застревал в нем. Остановка, вперед, остановка, вперед; Эшманну стало не по себе.

– Это не дети были, – сказала ассистентка.

– Я понимаю твои чувства; ты рассержена.

Налет на клуб «Семирамида» не принес ничего нового. Он ничего и не ожидал, – в конце концов, кто бы стал прятать запрещенный артефакт в задней комнате клуба? Даже Поли де Раад не станет. Сам не понимая почему, Эшманн с тех пор то и дело возвращался к кафе «Прибой», повторяя про себя: Там все начинается. Если у тебя нет объяснений, присмотрись к этому месту внимательнее. Вечером он проследил своих големов бибопа до точки, где они в буквальном смысле сдали в сторону и исчезли – в тесном переулке центра Саудади. Чистый трюк, словно шулерский. Один из десяти чуть подзадержался, видимо собираясь поискать себе ночлег.

– Это что-то да означает, – говорил Эшманн ассистентке. – Десять процентов не такие слабаки. Они чего-то хотят. Артефакты ли это вообще в привычной нам трактовке?

Она отвечала, что все эти наблюдения-де только подтвердили уже известное. Эшманн пожал плечами.

– Три часа утра, – сказал он. – Не понимаю, зачем ты тратишь свое время на болтовню старпера вроде меня.

– Потому что сегодня вечером, через полчаса после вашего ухода, в кафе «Прибой» заявился Вик Серотонин. Я с тех пор вам пыталась дозвониться.

5 Девяностопроцентный неон

– Ага, – протянул Эшманн.

– Я не могу вам докладывать, когда вы не на связи.

– Да, наверняка.

– Вы отключились и пошли гулять сами по себе, – упрекнула она его. Поняв, что ответной реплики не последует, добавила: – У нас небольшая запись. Хотите посмотреть?

Эшманн сказал, что да.

Дом дернулся и исчез. Эшманн смотрел через нанокамеры на скачущие фигуры в каком-то людном помещении. На видео наложился голос ассистентки: гулкий и лишенный тембральной окраски из-за артефактов при передаче. Казалось, что она близко, но не в одной с Эшманном комнате.

– Порядок? – спросила она. – Это переслали по какому-то низкоприоритетному каналу ЗВК. Все наши линии вырубились.

– С каналом порядок. Сама запись хреновая.

– У них тоже возникли некоторые технические проблемы.

Трансляция имела мало общего с реальностью. Поток картинок пошел волнами, очистился и внезапно переключился в оттенки серого, а черные полосы в медленном тошнотворном ритме покатились сверху вниз в поле зрения Эшманна. Даже опытному пользователю трудно было бы удержаться от дурноты. Но затем возникла вполне отчетливая фигура Вика Серотонина: футах в восьми от Эшманна Вик, в габардиновой куртке и сбитой на затылок кепке, прокладывал себе дорогу через Лонг-бар в кафе «Прибой», пока люди в толпе лихорадочно дергались или неслись куда-то, словно в ускоренном повторе, – могло показаться, что они на ином плане бытия.

– Такое впечатление, – сказал Эшманн, раздраженно качая головой, будто в попытках кого-то переубедить, – что он кого-то там ждал. – Его взгляд фокусировался на одном и том же месте в пустой комнате, терял фокус, снова находил. Люди часто так пытаются повысить качество входящей картинки. Жмурятся, постукивают пальцем по виску над глазом: обычная машинальная реакция, но это никогда не приносит эффекта.

– Вы смотрите с того же ракурса, что и я? – возбужденно спросила ассистентка. – Примерно с уровня пояса? И там, справа от барной стойки, женщина в красном платье?

– Да, я это вижу.