Нова. Да, и Гоморра - [14]

Папа хмыкнул:

— Карта Дракона! Ему только ее и не хватает. О да, Дракона!

Тетя Циана усмехнулась; тут мама и секретарь Морган тоже засмеялись.

Они жили на Ковчеге, но часто летали на больших кораблях к другим мирам. В каюте можно провести рукой перед цветными пультами и съесть что хочешь когда хочешь, а еще можно спуститься на смотровую палубу и глядеть на вихри пустоты, транслируемые визуальными узорами света на пузыре-потолке, биение цвета среди дрейфующих звезд… и ты знаешь, что летишь быстрее и быстрее всего на свете.

Иногда родители летали в Дракон, на Землю, в города именами Нью-Йорк и Пекин. Он думал: когда же они возьмут меня с собой?

Но что ни год, в последнюю неделю сальваря они летели на большом корабле на другой мир, которого тоже не было на карте. Именем Новая Бразилия, и был он во Внешних Колониях. Лорк жил и на Новой Бразилии, на острове Сан-Орини, — потому что там у родителей тоже был дом, возле шахты.

Впервые имена Князя и Лалы Красных он услыхал в доме на Сан-Орини. Он лежал во мраке, вопя о свете.

Наконец пришла мать, отмахнула сетку от насекомых. (Та была без толку: красных жучков, что норовили укусить, после чего на пару часов делалось странно, отгоняла акустическая система дома — но мама риска не любила.) Взяла Лорка на руки:

— Шшш! Шшш! Все хорошо. Не хочешь баю-бай? Завтра у нас вечеринка. Прибудут Князь и Лала. Хочешь поиграть с Князем и Лалой?

Пронесла его по детской, притормозив у двери, щелкнула стенным тумблером. Завращался потолок, поляризованное окно прояснилось. Сквозь обрамлявшие крышу пальмовые ветви с перехлестом плеснули оранжевым луны-близняшки. Уложив Лорка в постель, мама погладила его жесткие рыжие волосы. Чуть погодя пошла к двери.

— Мама, не выключай!

Рука отпала от тумблера. Мама улыбнулась. Ему стало тепло; перевернувшись на спину, он вгляделся в луны в просветах между вайями.

Князь и Лала Красные явились с Земли. Он знал, что родители мамы живут на Земле, в стране Сенегал. Семья папиного прадедушки тоже с Земли, из Норвегии. Фон Рэи, белобрысые и беспардонные, спекулировали в Плеядах несколько поколений. Чем именно спекулировали, он не очень понимал, но спекуляции обернулись прибылью. Семья владела месторождением иллирия как раз за северной оконечностью мыса, приютившего сан-оринийский особняк. Отец порой шутил, мол, пора тебе стать бригадирчиком шахтеров. Видимо, это и была та самая «спекуляция». И луны уплыли прочь; Лорка взяла дрема.

Он не помнил, как его познакомили с голубоглазым черноволосым мальчиком (протез вместо правой руки) и его длинной и тонкой сестрой. Но припоминал, как они втроем — он, Князь и Лала — играли назавтра в западном саду.

Он показал им место под бамбуком, откуда можно залезть в резные каменные пасти.

— Что это такое? — спросил Князь.

— Это драконы, — объяснил Лорк.

— Это не драконы, — сказала Лала.

— Драконы. Так папа говорит.

— А. — Князь поймал фальшивой рукой нижнюю губу и подтянулся. — А для чего они?

— Чтобы в них забираться. А потом из них выбираться. Папа говорит, их вырезали люди, которые жили тут раньше.

— А кто тут жил раньше? — спросила Лала. — И зачем им были драконы? Князь, помоги мне.

— Я думаю, они глупые.

Князь с Лалой стояли между верхними каменными клыками. (Потом Лорк узнает, что «люди, которые жили тут раньше» — народ Внешних Колоний, вымерший двадцать тысяч лет назад; сохранилась его резьба по камню, и руины стали основанием, на котором фон Рэй возвел свою виллу.)

Лорк подпрыгнул до челюсти, схватился за нижнюю губу и полез.

— Дай руку!

— Секундочку, — сказал Князь. Потом не торопясь опустил ботинок на пальцы Лорка и надавил.

Лорк ойкнул и сверзился, скрючив кисть.

Лала хихикнула.

— Эй! — Стучало в виски негодование, набухало смятение. Боль ковыряла костяшки.

— Не смейся над его рукой, — сказала Лала. — Он этого не любит.

— А? — Лорк в первый раз пригляделся к клешне из пластика и металла. — Я над ней не смеялся!

— Смеялся, — безмятежно сказал Князь. — Я не люблю, когда люди надо мной смеются.

— Но я… — Семилетний мозг Лорка пытался осознать эту иррациональность. Он встал с земли. — Что не так с твоей рукой?

Князь упал на колени, выпростал руку и нацелил ее на Лоркову голову.

— Осторожно!..

Лорк отпрыгнул. Механический протез со свистом рассек воздух.

— Чтоб больше ни слова о моей руке! С ней все так. Все отлично!

— Если не будешь над ним смеяться, — прокомментировала Лала, рассматривая складки на каменном нёбе, — он станет с тобой дружить.

— Ну… ладно, — сказал Лорк опасливо.

Князь улыбнулся:

— Тогда мы друзья. — Кожа у него была бледнее некуда, зубы — мелкие.

— Ладно, — сказал Лорк. Он решил, что Князь ему не нравится.

— Если скажешь, например, «ударим по рукам», — объяснила Лала, — он тебя изобьет. Ему это раз плюнуть, хотя ты больше его.

И Лалы.

— Давай наверх, — сказал Князь.

Лорк забрался в пасть и встал рядом с ними.

— А теперь что делать? — спросила Лала. — Лезть вниз?

— Отсюда можно смотреть на сад, — сказал Лорк. — И на вечеринку.

— Кому нужна вечеринка стариканов, — сказала Лала.

— Мне, — сказал Князь.

— А, — сказала Лала. — Тебе. Ну тогда ладно.

За бамбуком среди камней, лоз, деревьев бродили гости. Вежливо смеялись, говорили о свежей психораме, о политике, пили из высоких бокалов. У фонтана папа делился с собеседниками своими ощущениями от планов Внешних Колоний на суверенитет, — в конце концов, у него тут дом, он держит руку на пульсе. В тот год убили секретаря Моргана. Андервуда поймали, но теории насчет того, какая клика несет ответственность, продолжали циркулировать.