Ноутсити – город будущего - [38]

– Вот эта жидкость – спасение человечества, – воскликнул он однажды, протягивая колбу с мутной голубой жидкостью. При этом вертел ею прямо перед моим носом.

– Да, неужели? – засмеялся папа.

Мы с Ребеккой также рассмеялись над взъерошенным, но в то же время чрезвычайно серьёзным видом Алана Грустена.

– Вы что смеётесь? – обиделся тот. Мы никак не могли остановиться и продолжали улыбаться.

– Да что вы смеётесь, я спрашиваю? Это точно эликсир невиданных ранее свойств. В нем есть гены жука-носорога.

Я держась за живот, указал ему на зеркало. Алан Грустен посмотрел в треснувшее стекло. Он стоял, одетый в белый с разноцветными пятнами медицинский халат – волосы стали дыбом, борода торчала в разные стороны, в руках колба с непонятной голубоватой жидкостью.

Но гениальным изобретателям, как часто бывает, безразлична своя внешность. Он лишь сказал недоуменно:

– И что такого? Женщин тут нет, чтобы я наряжался.

Мне кажется Ребекка даже обиделась последним словам, но не подала виду, а учёный тем временем напрочь забыл о своей персоне и продолжил с видом человека, сделавшего открытие века:

– Вы, не понимаете! Жук-носорог – самое сильное существо на планете. Он может поднимать вес, превышающий свой собственный в тысячу раз. Вот ты, Тим, сколько весишь?

– Сейчас, наверное, не больше двадцати трёх килограммов, – ответил я с сомнением. Я очень похудел за последние дни.

– А теперь представь, что ты, обладая подобной силой, смог бы поднять двадцать три тонны! – воскликнул раззадоренный профессор и добавил, заметив моё недоумение: – Ты смог бы поднять вон тот грузовик!

Алан Грустен указал в окно на стоящий вдалеке большегруз. Я представил себе эту картину и сказал, больше опасаясь его обидеть, чем доверяя высказанной фантастикой:

– Ого! Круто!

– А вот в этой жидкости, – продолжал учёный, подхватив другую колбу, – гены кузнечика и пустынной саранчи.

Все присутствующие при этом переглянулись.

– Кузнечик, чтобы вы знали, обладает невероятной прыгучестью. Обладая его способностями, вы смогли бы взлететь ввысь на двести метров. А саранча мистер Грустен, – обращаясь ко мне почему-то на вы, – одно из самых быстрых существ на планете.

Он взялся за третью колбу:

– А вот в этой жидкости гены жука-бомбардира, известного тем, что он обстреливает врага струёй пахучей жидкости, раскалённой до ста градусов и представляющей из себя смесь двух сложных химических компонентов.

Мистер Грустен ещё долго объяснял нам, что же такого чудесного он создал. Как оказалось, он смог внедрить в каждую жидкость гены таракана и мы, плюс ко всему прочему, узнали, что в мозгу этих насекомых содержатся молекулы антибиотиков, позволяющих им излечиваться от болезней. А самым большим достижением Алан Грустен считал вычленение ДНК ос, которые, как известно, невероятно устойчивы радиоактивному излучению. В общем, все его разговоры сводились к бесконечным научным терминам, формулам и прочей белиберде, так что мы большую часть понять не смогли. Отец, иногда ему помогавший в изысканиях, соображал куда больше и спросил:

– Но ведь раньше ничего не получалось? Сейчас что изменилось?

Алан грустен ответил с возмущением, как будто папа должен был разбираться во всех этих науках ничуть не менее чем он:

– Что изменилось? Да у нас появилась кровь человека из Сумрачной зоны и кровь детей, с мутировавшими клетками из Ноутсити. Как ты не понимаешь?

– Ну допустим. И что теперь?

– Хм… Действительно, что теперь? – переспросил учёный и растерялся. Через минуту, видимо, решившись, добавил: – Я попробую ввести одну из жидкостей себе в организм.

Отец был категорически против. Он боялся что это могло быть смертельно опасно – никто не знал, как поведут себя чужеродные ДНК в крови человека. Но фанатичного учёного уже ничем не остановить. Он под ожесточённое сопротивление друга, все же смог его убедить, что ни в коем случае не откажется от этой безумной идеи.

Отец был вынужден махнуть рукой. Следом, Алан Грустен перелил из колбы немного голубой жидкости в пластмассовый стакан, затем выдохнул и залпом опрокинул его себе в рот.

– Фу, какая же гадость, – сказал он после этого, сморщившись.

Ничего не происходило. Через два-три часа мистер Грустен позеленел в лице и, схватившись за живот, убежал в туалетную комнату. Отец, до этого силившийся подавить тревогу, прокричал ему вдогонку:

– Алан, по-моему, у тебя появились совершенно другие способности. Не те что ты ожидал.

И мы втроём рассмеялись. После того как мистер Грустен вернулся, его внешность обрела обычный вид. Ничего не происходило – никаких изменений. Он, проткнув себе палец иголкой, капнул каплю крови на стеклянный прямоугольник и долго её изучал, в чудом сохранившийся микроскоп.

Мы в это время склонились над обессилившим Цезарем. Бедный пёс уже не мог лежать на четвереньках. Он лежал на боку с закрытой пастью, поглядывал на нас и иногда жалобно скулил. Ребекка гладила его по всему телу и не могла удержаться от слез. Я отвернулся; папа приобнял меня за плечи и поцеловал в волосы. Подошёл Алан Грустен. Он, как и все чудные учёные, говорил прямо то, что думал:

– Даа, похоже, ему осталось недолго. Все лекарства которые я ему давал, к сожалению, не помогают.