Ностальгия по истокам - [50]
Сценарии инициации в устной литературе
Характерным методом, приемом нашего времени мы считаем анализ литературы (письменной или устной) с точки зрения инициации. Подобная позиция представляется нам ценной и очень удачной для познания современного человека. Мы, действительно, уже давно наблюдаем попытки довольно широкого круга историков, критиков и психологов обнаружить в литературных произведениях смыслы и намерения, выходящие за рамки собственно художественного опыта. Приведем в пример, средневековые романы артуровского цикла, романы о Персевале и Граале. Медиевисты доказали связь и преемственность между темами и персонажами кельтской мифологии и сценариями и персонажами артуровских романов. Большая часть сюжетов связана с инициациями. Речь всегда идет о долгом и связанном со странствованиями «поиске» чудесных объектов, предполагающих, помимо прочего, проникновение героев в иной мир. Эти загадочные романы породили самые смелые интерпретации. Такой выдающийся эрудит, например, как Джесси Вестон решительно утверждал в 1920 году, что легенда о Граале сохраняет все признаки старинного ритуала инициации.>25
Специалисты не приняли этого вывода. Но культурное влияние и широкое распространение книги Джесси Вестона нельзя не считать симптоматичным и значительным явлением. Не только потому, что прочитав ее, Т. С. Элиот смог написать «Бесплодную землю» (Waste Land), но прежде всего потому, что успех этой книги привлек внимание к большому числу символов и мотивов инициации в артуровских романах. Достаточно прочитать великолепную работу Жана Маркса «Артуровская легенда и Грааль» (Париж, 1952) (La legende arthurienne et le Graal, P., 1952) или монографию Антуанетт Фиц-Моннье «Инициация и странствование: к истории старофранцузского романа в XII столетии» (Initiation und Wandlung. Zur Geschichte des altfranzosischen Romans in XII Jahrhundert (Bern, 1959) и мы поймем, что мотивы и символы инициации играют существенную роль своим собственным присутствием и все всякой случайно генетической связи с реальными сюжетами. Иначе говоря, они составляют часть воображаемой Вселенной, которая для существования человека столь же важна, как и дневная, повседневная жизнь.>26
Подобная же интерпретация недавно имела место и в отношении других примеров устной литературы. Изучая ново-греческую эпопею «Дигенис Акритас», Д. Линдсей без колебаний пишет следующее: «если дать анализ слова „Дигенис“, то мы вынуждены будем признать, что оно связано с инициацией, так как значит „два раза рожденный“». Речь идет о втором рождении юноши, успешно проходящем суровые испытания. Мы вправе считать этого героя представителем ритуала инициации: он побеждает все темные силы и, покидая жизнь, символизирует смерть своего народа и его возрождение и обновление. Подобная интерпретация согласуется с многочисленными элементами ритуалов плодородия, которые сопровождают Дигениса в балладах и лэ и отчетливо проявляются в народных верованиях о его могиле и его дубинке.>27
В своей прекрасной книге о тибетских эпопеях и тибетском барде Р. А. Штейн (R. A. Stein), с одной стороны, устанавливает связи между шаманами и известными поэтами, а, с другой стороны, показывает, что барду внушает песни бог и для того, чтобы оказаться способным воспринять это откровение, он должен пройти инициацию.>28 Что касается элементов инициации эзотерических стихов «Fideli d'Amore», то наличие их засвидетельствовано Луиджи Валли (Luigi Valli) в 1928 г. и Р. Рикольди в 1933 году.>29 Анри Корбен глубоко интерпретировал текст Авиценны как повествование инициации. Он также установил в некоторых из своих работ взаимоотношения между философией, гнозисом и инициацией.>30
В этом же направлении проводились исследования народных сказок. Начиная с 1923 года П. Сентив (P. Saintyves) интерпретирует некоторые сказки как «тексты» сопровождающие ритуалы «инициации». В 1946 году советский фольклорист В. Я. Пропп прошел еще дальше: в народных сказках он обнаруживает воспоминания о ритуалах «тотемных инициации».>31 Мы уже говорили в другом месте почему не принимаем эту гипотезу.>32 Но знаменателен сам тот факт, что она возникла. Добавим еще, что голландский ученый Ян де Фрис доказал присутствие тем инициации в героических сагах и даже в некоторых детских играх.>33 Швейцарский психолог Хедвиг фон Байт в работе о символике сказок интерпретировал мотивы инициации в соответствии с психологией Юнга.>34
Вклад психоаналитиков и литературных критиков
Тема инициации всегда интересовала также и психологов. Фрейд поощрял исследования Отто Ранком мифа о происхождении героя. С этих пор психоаналитическая литература о ритуалах и инициациях продолжала увеличиваться. Приведем одну из последних работ, оказавшуюся также одной из самых оригинальных: «Символические раны» Бруно Беттельхайма. Но самым поучительным примером будет аналитическая интерпретация литературы. В 1934 году Мод Боткине опубликовала книгу «Архетипические модели в поэзии». Используя идею К. Г. Юнга, автор интерпретировала поэму Кольриджа «Старый моряк» и поэму Т. С. Элиота «Бесплодная земля» как поэтическую проекцию (бессознательную) инициации.
