Ностальгия по чужбине. Книга первая - [92]

— Неужели шпионы никогда не занимаются благотворительностью?

— Естественно, нет.

— Почему же естественно?

— О, это долгая история!..

— Дов, вы и в самом деле не верите в идею бескорыстного добра?

— Не верю. Потому, что в основе любой благотворительности обязательно лежит чья-та корысть… — Дов говорил серьезно, характерная для него ироничная манера разговаривать с собеседником куда-то исчезла. — Деньги, пожертвованные верующими на строительство костела или синагоги, вполне позволяют получателям купить на них современный истребитель. Или тактическую ракету…

— Допустим. А люди, пожертвовавшие эти деньги? Они-то поступают бескорыстно, ведь так?

— Конечно, — кивнул Дов. — В тот момент, когда опускают свой доллар в церковную кружку. Однако мало кому известно, что через час этот же человек, пользующийся репутацией богобоязненного гражданина, берет банковскую ссуду и вкладывает полученные деньги в подпольную торговлю наркотиками. Материалисты называют этот процесс круговоротом в природе, Вэл…

Я вдруг ощутила страшную усталость.

— В чем будет заключаться наша сделка, Дов?

— Не так быстро! — седой предостерегающе поднял руку. — Вам придется переждать какое-то время в этой квартире…

Видимо, гримаса ужаса на моем лице была настолько выразительной, что Дов немного повысил голос:

— Если у вас и был мизерный запас прочности, Вэл, то вы его полностью исчерпали. Даже учитывая ваши бесспорно незаурядные способности, не стоит более искушать судьбу. У вас, все-таки, двое малышей и тяжело раненный муж…

— Не надо выставлять меня этакой беспомощной клушей, Дов! — огрызнулась я. — А то я сейчас начну вспоминать имя благодетеля, который помог мне изменить внешность, выбраться из Штатов, оторваться от слежки и найти вас…

— Не обольщайтесь, Вэл! — Седой усмехнулся. — За вами все время присматривали люди из Лэнгли. Насчет Штатов говорить не стану, но здесь, в Париже, они присматривали за вами профессионально и очень плотно. В противном случае вас бы уже наверняка достали. Даже несмотря на грим… Здесь, в этой квартире, вы в полной безопасности. Хочу сразу же внести ясность: это не тюрьма, Вэл. И силой вас никто здесь удерживать не станет. Вы вправе в любой момент покинуть этот дом… Правда, если у вас присутствует такое желание, вы должны сказать об этом немедленно, сейчас. И я сам провожу вас к двери. Но знайте, мисс Спарк: даже на лестничной площадке этого дома я не дам и цента за вашу жизнь…

— Я останусь здесь.

— Это разумное решение.

— Как вы думаете, Дов, надолго?

— Не знаю… Нужно какое-то время, чтобы уточнить детали, встретиться с необходимыми людьми. Расслабьтесь, Вэл, от вас сейчас уже ничего не зависит…

— Я могу отсюда звонить?

— В этом доме вы можете делать все, что сочтете нужным. Человека, который встретил вас у входа, зовут Якоб. Он покажет вашу комнату, будет готовить для вас еду… В этом доме достаточно книг, так что, отдыхайте и ждите. Как только будет принято конкретное решение, я тут же сообщу вам.

Я вздохнула.

— Вы ведь не любите ждать? — Дов подпер подбородок ладонью и с откровенным сочувствием посмотрел на меня. — Верно?

— Верно, — кивнула я. — Но еще больше я ненавижу делать то, что ненавижу. Такое у меня счастье, Дов…

— Не расстраивайтесь так, Вэл… — Седой встал и вдруг неожиданно подмигнул мне. — Это наше с вами общее еврейское счастье…

14

Лэнгли (штата Вирджиния).

Штаб-квартира ЦРУ.

Январь 1986 года

— Знаешь, для пенсионерки ты выглядишь до неприличия свежо! — Уолш откровенно любовался Паулиной, в непринужденной позе сидевшей в кресле напротив, закинув ногу на ногу.

— Ты пригласил меня, чтобы оскорблять? — Паулина передернула плечами. — У существительного «пенсионерка» есть только один синоним — старая…

— Я всегда предупреждал: образованность тебя погубит, — улыбнулся Уолш. — Спасибо, что пришла…

— Спасибо, что пригласил, — в тон ответила Паулина и огляделась. — Признаюсь честно: я уже не рассчитывала встретить тебя в этом кабинете, Генри…

— Знаешь, я и сам этому удивляюсь, приходя сюда каждый день.

— Хотя с другой стороны, я благодарна Господу, что ты не ушел на пенсию, дорогой…

— Вот как? — хмыкнул Уолш. — Почему же?

— Ну, так у меня есть хотя бы теоретическая возможность тебя увидеть…

— Наверное, ты права, — кивнул Уолш. — Как дела, Паулина? Как ты живешь?

— Я живу прекрасно! — широко улыбнувшись, она обнажила великолепные зубы молодой женщины. — Общаюсь с интересными людьми, изредка обедаю со старыми приятельницами, посещаю концерты симфонической музыки, иногда езжу в Европу. Так, проветриться немного… Чего это вдруг тебя заинтересовала моя жизнь, Генри?

— А почему нет?

— Потому, что я третий год в отставке. А ты за все это время только дважды соизволил позвонить мне…

— Неужели? — Уолш озабочено наморщил лоб.

— Представь себе. И то, как мне кажется, только потому, что я вхожу в список людей, которых ты просто не можешь не поздравить с Рождеством и днем Благодарения…

— Не надо преувеличивать.

— Как, по-твоему, Генри, — продолжала Паулина, — если я назову шефа оперативного управления ЦРУ свиньей, это не будет воспринято, как угроза национальной безопасности США?