Ностальгия по чужбине. Книга первая - [22]

* * *

…Сорокалетний Ришар Тозья не был знаком с Автандиляном. Если и существовала какая-то вероятность, что пути двух мужчин когда-нибудь пересекутся, то только сугубо теоретическая. Поскольку Ришар Тозья принадлежал к социальному слою, представители которого, как правило, вообще не интересовались предметами античной древности, не проводили отпуск на ухоженных горнолыжных трассах Давоса и Картино д'Ампеццо и не пользовались услугами частных портных, предпочитая магазины готовой одежды в период сезонных распродаж.

Угрюмый и неразговорчивый Ришар Тозья, одетый в любое время года в старую брезентовую штормовку, черный свитер и вылинявшие почти добела джинсы, работал автослесарем в маленьком гараже, передвигался по Парижу на неприметном «рено» семьдесят четвертого года, снимал маленькую двухкомнатную квартирку в частном доме неподалеку от бульвара Клиши и из всего многообразия развлечений, которыми был так богат гигантский Париж, признавал только светлое пиво и футбол. Тозья был страстным поклонником столичного клуба «Пари Сен-Жермен» и ни при каких обстоятельствах не пропускал ни одного матча на стадионе «Парк де-Пренс», на который вот уже много лет, в самом начале сезона, покупал абонемент.

Таким образом, Самвел Автандилян и Ришар Тозья являли собой классический пример социальных антиподов. Впрочем, существовало и нечто, объединявшее двух незнакомых мужчин: оба были холостяками и оба существовали как бы в двух измерениях. И если за респектабельной внешностью и аристократическими манерами Самвела Автандиляна никто не мог распознать международного торговца оружием, то невыразительный образ Ришара Тозья был создан с единственной целью — как можно тщательнее и незаметнее спрятать «второе дно» угрюмого механика из гаража — профессию наемного убийцы.

Как это ни покажется странным на первый взгляд, но в среде профессиональных убийц также существуют — правда, очень своеобразные — мораль, принципы и даже кодекс чести. В суровом, наглухо закрытом, не поддающемся изучению и систематизации мире наемных убийц, киллеров, встречаются типы, к услугам которых прибегают не чаще одного раза в два-три года. И вызвано это вовсе не отсутствием необходимого спроса, а весьма своеобразными нравственными ограничениями, о которых убийцы заранее ставят в известность своих клиентов. Любой киллер, как правило, готов принять заказ на убийство взрослого мужчины. Практически все отказываются от заказов на ликвидацию детей и инвалидов. Многие не способны стрелять в женщин и стариков… На сленге наемных убийц Ришар Тозья был типичным «отморозком» или, на тюремном жаргоне, «ломом подпоясанным». То есть, он принимал заказы без всяких ограничений, приводя в исполнение неведомо кем вынесенный смертный приговор с такими же спокойствием и обстоятельностью, с которыми регулировал в своей автомастерской обороты двигателя машины. В сочетании с его бесспорными профессиональными качествами это делало Тозья одним из самых надежных и безотказных киллеров в Париже.

Имя Ришара Тозья не значилось ни в картотеках французской полиции, ни в компьютерах Интерпола. У него не было родных и друзей, общение с женщинами этот мрачный тип свел до уровня биологической потребности, имея дело только с проститутками. Консьержка дома, в котором Ришар снимал квартиру (как и большинство ей подобных — нештатная осведомительница парижской криминальной полиции) могла бы сказать, что две комнаты на четвертом этаже снимает по существу идеальный жилец — тихий, непьющий, не приводящий женщин и всегда вовремя расплачивающийся за постой. Но даже если вдруг, по какой-то причине, полиция решила бы поинтересоваться мрачным автослесарем, занимающим всегда одно и то же место на стадионе «Парк де-Пренс», то ровным счетом ничего любопытного или настораживающего она бы не обнаружила. Ришар Тозья имел такую же безликую, как собственная внешность, биографию, в которой буквально ни одна строчка не наводила на мысль о его истинной профессии. С другой стороны, с какой стати полиции должна была интересоваться обычным работягой, каких в Париже больше половины?..

Как известно, профессиональные киллеры редко попадают в руки правоохранительных органов. Тому есть немало объективных причин, главная из которых — уголовный статус наемных убийц. Ну, кому, скажите, придет в голову идея охотиться за электрическим стулом, эшафотом или гильотиной? И, главное, зачем? Чтобы обвинить в убийстве его орудие? Стражи общественного порядка прекрасно понимали, что профессиональные киллеры — всего лишь приспособления, с помощью которых приводится в исполнение смертный приговор. Полицию куда больше интересовали люди, ПРИГОВАРИВАЮЩИЕ к смерти. Что же касается киллеров, то отлавливать их, отвлекая на эту цель перегруженную делами полицию, представлялось занятием таким же бессмысленным, как борьба с тараканами на кухне. Эти живучие насекомые, как известно, появляются и шуршат не где попало, а только в условиях конкретной СРЕДЫ ОБИТАНИЯ. Кроме того, наемные убийцы — худший источник информации, который только можно представить. Из них практически нечего выбивать, поскольку они не знают ни имени заказчика, ни мотивов, побудивших его оплатить чье-то убийство… Киллер — все равно что безмолвный почтовый ящик, в который, вместе с наличными за услуги, опускают «черную метку». У наемных убийц нет послужных списков, никому не известно число их жертв, никто не фиксирует уровень их квалификации… Пространное или в несколько строк — в зависимости от значимости казненного — сообщение в утренних газетах и есть самый убедительный, не требующий подтверждений, отчет о проделанной работе. Заказчики не любят тасовать исполнителей, предпочитая работать с одним киллером. От его услуг отказываются раз и навсегда только в случае невыполнения заказа. Доводы, объясняющие срыв намеченного убийства, клиентов не интересуют. Как не интересуют их причины, по которым деньги за несовершенное убийство — что случалось исключительно редко — не возвращались заказчику. Устранение приговоренного означало автоматическое продление контракта. Именно такими методами формировался принцип естественного отбора на рынке профессиональных киллеров.