Носорог для Папы Римского - [5]
— Подожди! — прервал его Бернардо. — Ты пропускаешь. Каким был город?
— Сколько раз я рассказывал тебе эту историю, а, Бернардо? Если ты так хорошо знаешь ее, почему сам не рассказываешь?
— Просто рассказывай как положено. Не перескакивай. Что там насчет его жителей?
— Они были водяным народом, — ответил Сальвестро. — Люди, которые тогда в нем жили, были рыбаками, лодочниками, пиратами, а дома их стояли на болотах. В устьях рек они ставили большие города, самые большие были обнесены бревенчатыми стенами с четырьмя воротами. Один только невольничий рынок занимал не меньше акра, и туда съезжались торговцы — с севера, от ледяных утесов, они приплывали на кораблях, а с засушливых долин юга и с плодородных равнин востока прибывали верхом или даже пешком. Город стал самым богатым на свете…
Ну вот, он вошел в наезженную колею, и рассказ потек сам собою.
— Люди украшали свои храмы серебром, и на каждой из мощенных камнем улиц, в каждом доме столы прогибались под тяжестью яств. Купцы со всех портовых городов менялись там товарами, и со временем само название города стало означать изобилие. Звали город Винетой, и царили в нем мир и благоденствие.
— Вот так-то лучше, — одобрительно проворчал Бернардо. — Это мое самое любимое место, где про еду да про храмы с серебром.
— Да, — кивнул Сальвестро.
Он помнил, как много лет назад сам вот так же сидел у очага, подавшись вперед и напряженно вслушиваясь в слова матери, а она рассказывала о городе, в котором жили их предки, и о его богатствах. В струйках дыма вставали перед его мысленным взором чудесные картины, расцвечивали убогие стены хижины, служившей им жилищем. Так и Бернардо ловил каждое его слово.
— А потом пришли чужеземцы, — сказал он.
— Генрих Лев, — добавил Бернардо, — и его воины.
— Нет, Бернардо, ты забегаешь вперед, Генрих Лев был позже. Либо слушай, либо сам рассказывай. Сначала были…
Он помедлил, забыв, рассказывала про них мать или нет, и наконец уверенно произнес:
— Колонисты! Они назвали здешние земли Новой Колонией. Поначалу их было не так уж много. Они построили церкви и осушили болота, — он снова поймал нить повествования, — рубили лес и косили траву для своих коров. Их становилось все больше и больше, и они ненавидели тех, кто жил здесь до них. Они проклинали их храмы и их бога Святовита, пока Святовит не наслал на них ответное проклятие. И тогда началась война.
— Война длиной в сотню лет, — вставил Бернардо.
— Да, — подтвердил Сальвестро, — в сотню лет, с тысячей сражений, и закончилась она здесь, на острове, когда Генрих Лев дошел до Винеты.
Порою мать делала в этом месте паузу, а порою без остановки шла дальше.
— Они стали лагерем на материке — возле того места, где мы с тобой, Бернардо, переправлялись.
Бернардо энергично закивал — ему не терпелось услышать продолжение, но сам он не очень-то охотно переходил к этой части истории: уж очень она была странной, ни на что не похожей.
— Они видели, как поднимается в небо дым из очагов Винеты. Было холодно, и пролив покрылся льдом. Они могли перейти его в ту же ночь, но остановились — не знаю почему. Они разбили на материке лагерь, и ночью случилась буря.
Он думал о женщинах, детях, священниках, солдатах разбитой армии: все они укрывались за стенами города среди драгоценных каменьев и серебра, сундуков с сокровищами, принесенными в жертву богам, которые не смогли их спасти.
— И случилась буря, — повторил он.
— Буря длиной в одну ночь, — с готовностью подсказал Бернардо.
Сальвестро собрался с мыслями:
— Она пришла с севера, ужасная буря, такой они еще никогда не видели. Волны пробились сквозь льды, корабли летали по воздуху, лед раскололся на громадные глыбы… Это был самый ужасный шторм изо всех, когда-либо пережитых людьми, так что Генрих и все его войско ничего не могли поделать, только молиться…
— И Господь внял их молитвам, — снова перебил его Бернардо.
Сальвестро взглянул на него:
— Да, Бернардо, внял. Шторм прекратился так же внезапно, как начался. Уже на рассвете небо расчистилось. Они перебрались через ледяные торосы и вступили на остров. Винета стояла на косе, уходившей глубоко в море. Они вскарабкались на возвышенность, от которой начиналась коса…
— И что они увидели?! — воскликнул Бернардо.
Сальвестро разглядывал великана, примостившегося с другой стороны костра. Тот дрожал от нетерпения, возбужденно сжимая кулаки, хотя прекрасно знал ответ — не хуже самого Сальвестро.
— Ничего. Винета исчезла. На ее месте теперь была вода. Шторм оторвал ее от тверди и бросил на дно моря.
На этом месте мать обычно умолкала. И он вместе с завоевателями замирал на вершине холма, вместе с ними вглядываясь в воду и испытывая то же недоумение. Он снова посмотрел на Бернардо — тот раскачивался, сидя на корточках.
— И Винета все еще там, — тихо проговорил он, — со всеми своими храмами и сокровищами…
И со всем своим народом, обычно добавляла мать. Нашим народом. В тихую погоду, говорила мать, сквозь толщу воды можно увидеть, как проходят они по своим водяным улицам. И Святовит тоже там, с ними. Хоть и не сумел он их спасти, покинуть их он тоже не мог… Мысли Сальвестро блуждали.
В своем дебютном романе, в одночасье вознесшем молодого автора на вершину британского литературного Олимпа, Лоуренс Норфолк соединяет, казалось бы, несоединимое: основание Ост-Индской компании в 1600 г. и осаду Ла-Рошели двадцать семь лет спустя, выпуск «Классического словаря античности Ламприера» в канун Великой Французской революции и Девятку тайных властителей мира, заводные автоматы чудо-механика Вокансона и Летающего Человека — «Духа Рошели». Чередуя эпизоды жуткие до дрожи и смешные до истерики, Норфолк мастерски держит читателя в напряжении от первой страницы до последней — описывает ли он параноидальные изыскания, достойные пера самого Пинчона, или же бред любовного очарования.
Первый за двенадцать лет роман от автора знаменитых интеллектуальных бестселлеров «Словарь Ламприера», «Носорог для Папы Римского» и «В обличье вепря» — впервые на русском!Эта книга — подлинный пир для чувств, не историческая реконструкция, но живое чудо, яркостью описаний не уступающее «Парфюмеру» Патрика Зюскинда. Это история сироты, который поступает в услужение на кухню в огромной древней усадьбе, а затем становится самым знаменитым поваром своего времени. Это разворачивающаяся в тени древней легенды история невозможной любви, над которой не властны сословные различия, война или революция.
Впервые на русском — новый роман от автора постмодернистского шедевра «Словарь Ламприера». Теперь действие происходит не в век Просвещения, но начинается в сотканной из преданий Древней Греции и заканчивается в Париже, на съемочной площадке. Охотников на вепря — красавицу Аталанту и могучего Мелеагра, всемирно известного поэта и друзей его юности — объединяет неповторимая норфолковская многоплановость и символическая насыщенность каждого поступка. Вепрь же принимает множество обличий: то он грозный зверь из мифа о Калидонской охоте, то полковник СС — гроза партизан, то символ литературного соперничества, а то и сама История.
Есть люди, которые расстаются с детством навсегда: однажды вдруг становятся серьезными-важными, перестают верить в чудеса и сказки. А есть такие, как Тимоте де Фомбель: они умеют возвращаться из обыденности в Нарнию, Швамбранию и Нетландию собственного детства. Первых и вторых объединяет одно: ни те, ни другие не могут вспомнить, когда они свою личную волшебную страну покинули. Новая автобиографическая книга французского писателя насыщена образами, мелодиями и запахами – да-да, запахами: загородного домика, летнего сада, старины – их все почти физически ощущаешь при чтении.
«Человек на балконе» — первая книга казахстанского блогера Ержана Рашева. В ней он рассказывает о своем возвращении на родину после учебы и работы за границей, о безрассудной молодости, о встрече с супругой Джулианой, которой и посвящена книга. Каждый воспримет ее по-разному — кто-то узнает в герое Ержана Рашева себя, кто-то откроет другой Алматы и его жителей. Но главное, что эта книга — о нас, о нашей жизни, об ошибках, которые совершает каждый и о том, как не относиться к ним слишком серьезно.
Петер Хениш (р. 1943) — австрийский писатель, историк и психолог, один из создателей литературного журнала «Веспеннест» (1969). С 1975 г. основатель, певец и автор текстов нескольких музыкальных групп. Автор полутора десятков книг, на русском языке издается впервые.Роман «Маленькая фигурка моего отца» (1975), в основе которого подлинная история отца писателя, знаменитого фоторепортера Третьего рейха, — книга о том, что мы выбираем и чего не можем выбирать, об искусстве и ремесле, о судьбе художника и маленького человека в водовороте истории XX века.
Восточная Анатолия. Место, где свято чтут традиции предков. Здесь произошло страшное – над Мерьем было совершено насилие. И что еще ужаснее – по местным законам чести девушка должна совершить самоубийство, чтобы смыть позор с семьи. Ей всего пятнадцать лет, и она хочет жить. «Бог рождает женщинами только тех, кого хочет покарать», – думает Мерьем. Ее дядя поручает своему сыну Джемалю отвезти Мерьем подальше от дома, в Стамбул, и там убить. В этой истории каждый герой столкнется с мучительным выбором: следовать традициям или здравому смыслу, покориться судьбе или до конца бороться за свое счастье.
Взглянуть на жизнь человека «нечеловеческими» глазами… Узнать, что такое «человек», и действительно ли человеческий социум идет в нужном направлении… Думаете трудно? Нет! Ведь наша жизнь — игра! Игра с юмором, иронией и безграничным интересом ко всему новому!