Норвежская новелла XIX–XX веков - [117]
Распоряжение номер один: внимательно слушайте и выполняйте все указания. Все, что будет сказано далее, не относится к больным, инвалидам и детям младше четырех лет. Распоряжения, относящиеся к этим группам лиц, будут даны позднее.
Всем прочим, пребывающим в данный момент в пределах Большого Осло, следует:
Немедленно отправляться на сборные пункты, местонахождение которых будет объявлено особо. Всем надлежит явиться туда до одиннадцати часов тридцати минут по местному времени.
На сборных пунктах все будут разделены на две группы: все, кто по нашим книгам числится заслуживающим вечного проклятия, будут оставлены на земле и затем переданы дьяволу. Перед отправкой в указанное место, предназначенное для постоянного пребывания, всем будет предоставлена возможность подать апелляцию.
Прочие вознесутся на небеса и там предстанут перед Судией. Подробности об этом будут сообщены позднее. В данный момент нужно запомнить следующее.
Во-первых, — тем, кто в данный момент находится в пределах Старого Осло:
Находящиеся на территории прихода Ураниеборг направляются в Мариенлюст.
Находящиеся на территории прихода Фагерборг направляются в Стенспарк.
Находящиеся в приходе Святого Марка направляются…»
Вдруг я услышал глухой звук падения и обернулся. Жена в обмороке лежала на полу. Что это она? Чего испугалась?
С трудом поднял я отяжелевшее тело на диван и стал вливать ей в рот воду, которая почти вся вылилась ей на платье.
— Послушай, Ингеборг, — сказал я. — Ингеборг, дорогая моя, что с тобой? Чего же тут бояться? Это нам-то с тобой, а?
Она не шевельнулась. Тут я заволновался и взглянул на часы. Еще только половина девятого. У нас еще три часа в запасе, чтобы добраться до Мариенлюста. И с какой это стати именно нам надо тащиться в такую даль? Вон из Фрогнера и Фагерборга — тем небось поближе! А вдруг она не очнется, что мне тогда делать? А что, если я пойду один, — значит, она останется на вечные муки? Или она подпадает под категорию больных?
Однако мне нет никакого смысла оставаться. Слишком многим я тогда рискую. И почему только нам сразу не сказали, куда обращаться в случае недоразумений? Это уже просто халатность!
В полном отчаянии я схватился за телефон, набрал ноль восемь, но в трубке стояла мертвая тишина. Тут жена пошевелилась, привстала на диване и поправила прическу.
— Я, кажется, потеряла сознание, — проговорила она. — Сердце у меня такого уже не выдерживает. Надо бы им там о нас, старых людях, подумать, хоть и судный день, а все-таки.
Но сразу же спохватилась, что, пожалуй, в этих словах можно усмотреть кощунство:
— Нет, я, конечно, никого не обвиняю, но известно ведь, что не все слуги божьи так же внимательны, как он сам.
Таков уж ее бог — внимательный, добрый, благожелательный старичок, особенно заботливый к старым и немощным, потому что и сам он давно состарился и силы у него уже не те. Можно быть уверенным, что он-то не пустится ни в какие дикие выходки.
Поэтому, придя в себя от потрясения, она исполнилась надежды и примирилась с мыслью о Страшном суде, так же как давно примирилась с мыслью о том, что на старости лет попадет в дом для престарелых.
Я-то не разделял ее ребяческих мыслей о дне гнева. В моем воображении он рисовался величественным и фантастическим.
Не скажу, чтобы я часто задумывался о Страшном суде. Я считал, что добродетельная жизнь сама в себе несет награду. Я прекрасно понимал, что люди, погрязшие в трясине греха, алчные, топчущие других, что все они — несчастные создания.
И как бы меня ни презирали и ни оговаривали, я всегда знал — придет когда-нибудь мой час.
И вот он настал! Теперь я мог смотреть в глаза соседям и коллегам по работе, высоко подняв голову. И с грустью вспомнил я Фредрика Вальстада. Горький миг настал для него. Великий день будет для него нерадостным днем. Меру радостей своих он уже исчерпал сполна…
Мне даже подумать было страшно, что ждет его. Картины ада стали рисоваться в моем воображении с чрезмерной живостью.
Быть может, если все учесть, он не так уж и грешен? Быть может, и есть для него хотя бы маленькая, хотя бы самая крошечная надежда в глазах милосердного господа? Надеюсь, всей душой надеюсь!
Но к горести моей я в глубине души знал, что надежды мои несбыточны. Посмотреть бы на Фредрика Вальстада еще раз напоследок! А может быть, окажется возможным иногда навещать его там, внизу?
— Ну что ж, пойдем, — сказал я. Я ни капельки не боялся, только немножко беспокоился, как бы не перепутать что-нибудь из полученных указаний.
— Мне только переодеться надо сперва, нельзя же прийти туда таким чучелом. А ты надень синий костюм.
Я понимал, что все это чепуха, однако знал, что спорить с ней бесполезно.
— Белье надел чистое?
— Ботинки почистил?
— Вот бритвенный прибор, захвати его с собой — когда ты не побреешься, на тебя страшно смотреть.
— Как по-твоему, прилично будет надеть эту брошку?
— Как ты считаешь, долго придется ждать? Не приготовить ли в дорогу бутербродов?
— Не помнишь, там ничего не говорили, надо ли брать с собой ночные рубашки?
Сам я считал, что нам надо скорее идти в чем есть. Но насчет рубашки, пожалуй, неглупая мысль, как вспомнишь всех этих голых…
В том входят романы, составляющие трилогию о Вилфреде Сагене, которая является вершиной творчества крупнейшего современного норвежского писателя. В ней исследуется характер буржуазного интеллигента-индивидуалиста, постепенно утрачивающего всякие этические критерии. Романы печатаются с небольшими сокращениями.
В сборнике представлено творчество норвежских писателей, принадлежащих к разным поколениям, исповедующих различные взгляды, обладающих разными творческим индивидуальностями: Густав Беннеке «Облеченные властью», Бьерг Берг «Коммивояжер», Эйвин Болстад «Лотерейный билет», Юхан Борген «Вмятина», Финн Бьернсет «Обломки», Тарьей Весос «Мамино дерево», Бьерг Вик «Лив», Одд Вингер «Юнга», Гуннар Буль Гуннерсен «Мы нефть возим» и др. Именно поэтому столь широк диапазон разрабатываемых ими сюжетов, позволяющий судить о том, какие темы, какая совокупность проблем волнует умы норвежцев.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Юхан Борген - крупнейшая фигура в норвежской литературе XX в., писатель, пользующийся мировой известностью. Этот сборник знакомит читателя с Боргеном-новеллистом. Именно в малых формах особенно проявилось мастерство прозаика. В своих произведениях он размышляет о трудностях человеческих взаимоотношений, о проблемах воспитания, о том, что есть истинная сущность человека.
Советский читатель впервые знакомится со скандинавской фантастикой. Основу сборника составляет публицистически-злободневная фантастическая повесть известного шведского писателя Пера Вале «Стальной прыжок». Публикуются также рассказы норвежских писателей, еще не издававшихся в русском переводе.
Творчество Василия Георгиевича Федорова (1895–1959) — уникальное явление в русской эмигрантской литературе. Федорову удалось по-своему передать трагикомедию эмиграции, ее быта и бытия, при всем том, что он не юморист. Трагикомический эффект достигается тем, что очень смешно повествуется о предметах и событиях сугубо серьезных. Юмор — характерная особенность стиля писателя тонкого, умного, изящного.Судьба Федорова сложилась так, что его творчество как бы выпало из истории литературы. Пришла пора вернуть произведения талантливого русского писателя читателю.
В настоящем сборнике прозы Михая Бабича (1883—1941), классика венгерской литературы, поэта и прозаика, представлены повести и рассказы — увлекательное чтение для любителей сложной психологической прозы, поклонников фантастики и забавного юмора.
Слегка фантастический, немного утопический, авантюрно-приключенческий роман классика русской литературы Александра Вельтмана.
Чарлз Брокден Браун (1771-1810) – «отец» американского романа, первый серьезный прозаик Нового Света, журналист, критик, основавший журналы «Monthly Magazine», «Literary Magazine», «American Review», автор шести романов, лучшим из которых считается «Эдгар Хантли, или Мемуары сомнамбулы» («Edgar Huntly; or, Memoirs of a Sleepwalker», 1799). Детективный по сюжету, он построен как тонкий психологический этюд с нагнетанием ужаса посредством череды таинственных трагических событий, органично вплетенных в реалии современной автору Америки.
Британская колония, солдаты Ее Величества изнывают от жары и скуки. От скуки они рады и похоронам, и эпидемии холеры. Один со скуки издевается над товарищем, другой — сходит с ума.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Миуссы Людмилы Улицкой и Ольги Трифоновой, Ленгоры Дмитрия Быкова, ВДНХ Дмитрия Глуховского, «тучерез» в Гнездниковском переулке Марины Москвиной, Матвеевское (оно же Ближняя дача) Александра Архангельского, Рождественка Андрея Макаревича, Ордынка Сергея Шаргунова… У каждого своя история и своя Москва, но на пересечении узких переулков и шумных проспектов так легко найти место встречи!Все тексты написаны специально для этой книги.Книга иллюстрирована московскими акварелями Алёны Дергилёвой.
Этот сборник составлен из историй, присланных на конкурс «О любви…» в рамках проекта «Народная книга». Мы предложили поделиться воспоминаниями об этом чувстве в самом широком его понимании. Лучшие истории мы публикуем в настоящем издании.Также в книгу вошли рассказы о любви известных писателей, таких как Марина Степнова, Майя Кучерская, Наринэ Абгарян и др.
Марковна расследует пропажу алмазов. Потерявшая силу Лариса обучает внука колдовать. Саньке переходят бабушкины способности к проклятиям, и теперь ее семье угрожает опасность. Васютку Андреева похитили из детского сада. А Борис Аркадьевич отправляется в прошлое ради любимой сайры в масле. Все истории разные, но их объединяет одно — все они о бабушках и дедушках. Смешных, грустных, по-детски наивных и удивительно мудрых. Главное — о любимых. О том, как признаются в любви при помощи классиков, как спасают отчаявшихся людей самыми ужасными в мире стихами, как с помощью дверей попадают в другие миры и как дожидаются внуков в старой заброшенной квартире. Удивительные истории.
Каждый рассказ, вошедший в этот сборник, — остановившееся мгновение, история, которая произойдет на ваших глазах. Перелистывая страницу за страни-цей чужую жизнь, вы будете смеяться, переживать за героев, сомневаться в правдивости историй или, наоборот, вспоминать, что точно такой же случай приключился с вами или вашими близкими. Но главное — эти истории не оставят вас равнодушными. Это мы вам обещаем!