Норманны: от завоеваний к достижениям. 1050-1100. - [61]
Такие привилегии в сфере Церкви стали естественным следствием норманнских завоеваний. Епископы, которых Рожер оставил во вновь образованных им сицилийских епархиях, несмотря на непосредственное подчинение Риму, не собирались препятствовать герцогу в проводимой им церковной политике, нечто похожее происходило и в материковой Италии, где такие прелаты, как архиепископ Бари и архиепископ Салерно, своим положением были обязаны непосредственно норманнским правителям Апулии. То же самое касается и Англии. Когда в 1088 году перед судом предстал епископ Дарема из монастыря св. Кале Вильгельм, который принимал участие в мятеже против Вильгельма Рыжего, то, чтобы воззвать к Риму, он цитировал «Лжеисидоровы декреталии», но его прошение отвергли и духовные и светские члены королевского суда[383]. И когда в 1095 году на совете в Рокинхеме Ансельм столкнулся с Вильгельмом Рыжим, все присутствовавшие епископы поддержали короля против архиепископа[384]. Их поступок абсолютно естественен, так как большинство из них были назначены Вильгельмом Завоевателем. Добившееся сана подобным образом белое духовенство было достаточно сильно, чтобы удерживать ситуацию в Церкви под контролем. Показательно, что два лучших средневековых изображения королевской власти в окружении Христа — это мозаики в соборах в Палермо и Монреале (рис. 4). А церковные права и обязанности короля в Средние века лучше всего изложил норманнский писатель из Руана или Йорка еще в XI веке.
Однако самый обманчивый путь интерпретирования церковной политики великих норманнских лидеров той эпохи — это рассмотрение ее через призму более поздних полемик. Вильгельм Завоеватель, например, и не думал создавать ничего похожего на национальную Церковь, и одна мысль о том, что всего через 100 лет после его смерти спор между светской и церковной властями приведет к убийству архиепископа Кентерберийского в его же собственном соборе, потрясла бы и его и всех прелатов XI века. То же касается политики графа Рожера Сицилийского: о ней нельзя судить, ссылаясь на светскую политику централизации его сына, короля Рожера II, и еще в меньшей степени о ней можно судить в связи с управлением Сицилией императором Фридрихом II, который, возможно, содействовал разрушению всей политической системы Средневековья[385]. Ни Вильгельм Завоеватель, ни граф Рожер I Сицилийский никогда не вели политику, правильным определением для которой было бы «анти-Папская». Оба они полностью осознали христианский мир как политическую реальность, а внутри этого христианского мира оба признавали доминирующий авторитет Папы.
Необходимо также напомнить, что все великие норманнские лидеры той эпохи, хотя и черпали вдохновение в мотивах земных, тем не менее обычно проводили политику, защищающую интересы Церкви. Вильгельма Завоевателя справедливо описывали как «правителя, который намеренно решил поднять уровень церковной дисциплины в своих владениях»[386], и если он и вправду имел большое влияние на назначения внутри Церкви, то его кандидаты обычно этого заслуживали. Роберт Гвискар в Италии, несмотря на всю свою беспринципность и жестокость, тем не менее делал монастырям щедрые пожертвования. Хотя его методы и мотивы могут показаться подозрительными, но все же человека, который выступил инициатором основания и поддерживал четыре такие известные обители, как монастырь св. Эуфемии, монастырь Св. Троицы в Веносе, монастырь Св. Троицы в Милето и монастырь св. Марии делла Матина[387]; человека, который открыто делал вложения при восстановлении собора в Салерно и который вместе со своей женой Сигельгайтой и сыном Рожером Борса щедро одаривал монастырь Ла-Кава[388], едва ли можно исключить из числа великих патронов Церкви той эпохи. И наконец, Рожер «Великий граф». Он был не просто другом греческих монахов на Сицилии, он выступал основателем или содержал важные латинские монастыри: св. Варфоломея на Липарских островах, св. Агаты в Катании, а незадолго до смерти — св. Марии «Мониалиум» в Мессине
