Норманны и Киевская Русь - [20]

Первое, третье и четвертое можно объяснить так. Как мы знаем, в Древнейшем своде не было похода Олега из Новгорода. Поход Олега и Игоря введен составителем Начального свода, чтобы объяснить появление их в Киеве. Первым крупным городом на их пути был Смоленск, и он упоминает о взятии Смоленска. Составитель Повести временных лет повторяет за ним это, но так как среди племен призвавших варягов были кривичи, то он упоминает кривичей и в войске Олега. Выдача Олега и Игоря за «гостей» и приход к ним Аскольда и Дира – это, как я уже говорил, отражение кочующей легенды скандинавского мира о военной хитрости. В речи, произносимой Олегом, просвечивает мысль летописца о единстве княжеского рода: Аскольд и Дир не настоящие князья, они не «рода Рюрика» и должны уступить свое место.

Бросается в глаза слишком большое число участников эпизода с убийством: четверо вместо двух. Как мы думаем, между Олегом и Игорем лежит значительный промежуток времени, не соединены ли здесь столь же искусственно Аскольд и Дир? Действительно, не говоря об их идиллическом соправительстве, исследователи давно обращали внимание на то, что, хотя обоих убивают вместе, похоронены они в разных местах, причем память об их могилах дожила до летописца. «И убиша Асколда и Дира, и несоша на гору, и погребоша их на горе, еже ся ныне зоветь Угорьское, кде ныне Олъмин двор; на той могиле поставилъ Олъма церковь святого Николу; а Дирова могила за святою Ориною»[171]. Народная память, которая прежде всего забывает даты, но помнит события, склонна соединять в одно сходные эпизоды, как бы синтезировать их. Не слились ли в народной памяти два сходных события – убийство Аскольда Олегом и убийство Дира Игорем в одно: убийство Аскольда и Дира Олегом и Игорем? В таком случае разрыв между Олегом и Игорем, столь неискусно заполняемый летописцем, оказался бы занятым Диром. Подтвер{стр. 35}ждение нашему взгляду мы находим у Масуди, писавшего в 30–50-х годах X века. Он говорит о современнике чешского князя Вацлава (921–935): «Первый из славянских царей (т. е. первый с востока) есть царь Ал-Дир (вариант Дира), он имеет обширные города и многие обитаемые страны; мусульманские купцы прибывают в столицу его государства с разного рода товарами»[172]. Здесь мы встречаем упоминание Дира одного и в предложенное нами время.

Олег врезался в народную память своим походом на Византию, о походе сложились яркие легенды, например легенда о парусах. Игорь – своей гибелью и борьбой с южными племенами. Аскольд же и Дир были довольно тусклыми личностями киевской истории, и память о них сохранилась только в связи с их убийством и могилами, поэтому они и не попали в Древнейший свод[173]. Откуда взялось обложение Новгорода данью, я скажу ниже, говоря о походе Ольги. Что же касается даты мнимого похода Олега и Игоря (882), то летописец просто мог отнести его к первому круглому числу по вокняжении Олега. Получилась довольно интересная прогрессия: 6360 – «нача ся прозывати Руска земля»; через 10 лет – 6370 – призвание варягов; через 20 лет – 6390 – захват Киева; через 30 лет – 6420 – договор Олега с греками. Как установил летописец две первые и последнюю даты этого ряда, мы знаем. Не повлияло ли их расположение на отнесение похода к 6390 году[174]?

Когда же действительно появился норманнский вождь Олег (Helgi) в Киеве? Нам известна дата его договора с греками – 911 год.[175] Вероятнее всего, не Олег послал «построити мира», а Константинополь прислал посольство, желая избежать дальнейших набегов и урегулировать торговые отношения. Трудно вообще предположить, чтобы инициатива договора исходила не от культурной стороны, а от варварской[176]. Мы должны предполагать набег Олега где-то ранее 911 года, в Повести временных лет он помещен под 907 годом, возможно он и был совершен около этого времени или немного позже[177]. Вероятнее всего, Олег начал свое движение из Ладоги, где о нем хранились предания в XII веке, и сначала закрепился в Киеве, убив для этого другого скандинавского «находника» – Аскольда (Hoskuldr). Киев был последним крупным городом вниз по Днепру, безопасным от кочевников.

Осев в Киеве, дружина Олега была ассимилирована местной верхушкой – русью, и от имени этой руси, ездившей торговать «в Греки», представители Олега, приглашенные в Константинополь византийским посольством, заключили договор в 911 году. Владения Оле{стр. 36}га были к тому времени очень невелики – в договоре упомянуты только Киев, Чернигов и Переяславль[178]. Ими, по-видимому, ограничивалось княжество Олега.

В Начальном своде сразу же после похода, а в Повести временных лет после заключения договора Олег сходит со страниц летописи и его место заступает Игорь. Это объясняется тем, что народное предание хоронило Олега сразу же после его похода, не имея о нем других сведений. Причем память о его могиле сохранилась в Ладоге и Киеве[179] (его смерть от собственного коня – один из вариантов распространенной легенды скандинавского мира). Фигурально выражаясь, Олег умер после Византийского похода только для русской истории: бродячий скандинавский викинг не засиделся в Киеве, власть в котором захватил после его ухода другой норманн – тоже пришедший с севера или принадлежащий к местной киевской верхушке – Дир (Dyri). Вообще борьба между пришлыми норманнами и местной славяно-норманской верхушкой, реминисценции которой мы можем найти в разных местах летописи, – очень интересная тема.