Нормальная христианская жизнь - [17]

Но если в отношении совершённых нами грехов Бог, как мы знаем, действует напрямую, удаляя всякое воспоминание о них посредством Крови, то, освобождая нас от силы греха, Бог действует в отношении принципа греха косвенно. Он устраняет не грех, а грешника. Наш старый человек распят с Ним, поэтому тело, которое раньше было орудием греха, становится незанятым, неработающим (Рим. 6:6). Грех, старый господин, по-прежнему существует, но служивший ему раб теперь умерщвлён и потому неподвластен ему, и его члены незаняты. Руки игрока оказываются незанятыми, язык сквернослова оказывается незанят, и теперь эти члены могут использоваться, будучи предоставлены «в оружие праведности Богу» (ст. 13).

Таким образом, термин «освобождение от греха» больше соответствует представленной в Писании мысли, чем термин «победа над грехом». Выражения «освобождён от греха» и «мёртвы для греха» в стихах 7 и 11 подразумевают освобождение от силы, которая продолжает вполне реально существовать, а не освобождение от чего-то уже несуществующего. Грех по-прежнему присутствует в нас, но мы с каждым днём всё больше познаём освобождение от его силы.

Это освобождение настолько реально, что Иоанн смело пишет: «Всякий, кто рождён от Бога, не делает греха… он не может грешить» (1 Ин. 3:9). Однако это утверждение, если понять его неправильно, может легко ввести нас в заблуждение. Иоанн не имеет в виду, что грех больше не присутствует в нашей истории и что мы больше никогда не будем грешить. Он имеет в виду, что для того, что рождено от Бога, грешить — не в его природе. Благодаря новому рождению в нас была посажена жизнь Христа, и грешить — не в её природе. Но есть большая разница между природой и историей чего-либо, и есть большая разница между природой находящейся в нас жизни и нашей историей. Для примера (хотя этот пример не идеален) можно сказать, что кусок дерева «не может» утонуть, потому что это не в его природе; однако с точки зрения истории дерево, разумеется, утонет, если держать его под водой руками. История — это факт, так же как грехи в нашей истории являются историческими фактами; однако природа — это тоже факт, и поэтому полученная нами в Христе новая природа — тоже факт. То, что «в Христе», не может грешить; то, что в Адаме, может грешить и будет грешить, как только у Сатаны появится возможность воспользоваться своей властью.

Таким образом, всё зависит от нашего выбора того, на какие факты мы будем опираться и согласно каким фактам мы будем жить. Мы можем выбрать или ощутимые факты наших повседневных переживаний, или более сильный факт того, что теперь мы «в Христе». Сила Его воскресения — на нашей стороне, и вся Божья сила работает для нашего спасения (Рим. 1:16), но мы ещё должны сделать исторической действительностью то, что уже является божественным фактом.

«Вера же есть овеществление того, на что надеются, убеждение в вещах невидимых» (Евр. 11:1), а «невидимое вечно» (2 Кор. 4:18). Я думаю, все мы знаем, что Евр. 11:1 — это единственное определение веры в Новом Завете, да и вообще в Писаниях. Очень важно, чтобы мы действительно поняли это определение. Распространённый английский перевод этого стиха гласит, что вера — это «сущность того, на что надеются» (Библия короля Якова). Однако употреблённое здесь греческое слово обозначает не просто какой-то предмет («сущность»), а действие. Признаюсь, я лично много лет пытался найти подходящий перевод для этого слова. Особенно удачно оно переведено в «Новом переводе» Джона Нельсона Дарби: «Вера есть овеществление того, на что надеются». Это намного лучше. Такой перевод подразумевает, что мы делаем какие-то вещи действительными в своём переживании.

Как можно что-то «овеществить»? Мы занимаемся овеществлением каждый день. В мире нельзя жить без овеществления. Знаете, в чём разница между сущностью и «овеществлением»? Сущность — это некий предмет, который находится передо мной. Слово «овеществление» означает, что я обладаю силой или способностью, которая делает эту сущность действительной для меня. Приведём простой пример. При помощи органов чувств мы можем воспринимать объекты окружающего мира и переносить их в своё сознание, чтобы оценивать их. Например, зрение и слух — это два моих чувства, которые овеществляют для меня мир света и звуков. У нас есть цвета: красный, жёлтый, зелёный, синий, фиолетовый; эти цвета действительно существуют. Но если я закрою глаза, то для меня эти цвета уже не будут действительны; все они будут просто ничто — для меня. Однако зрение даёт мне способность «овеществлять» цвета, и благодаря этой способности жёлтый цвет становится жёлтым для меня. Теперь цвет уже не просто существует — я способен «овеществить» его. Я способен сделать этот цвет чем-то настоящим для себя и действительным в моём сознании. Это и значит «овеществить».

Если я слеп, я не могу различать цвета; если я глухой, я не могу наслаждаться музыкой. Однако музыка и цвета существуют действительно, и их действительность не зависит от того, способен ли я воспринимать их. Сейчас мы рассматриваем вещи, которые, хотя и невидимы, являются вечными и потому действительными. Разумеется, мы не можем овеществлять божественное своими природными органами чувств, но есть один орган, который способен овеществить «то, на что надеются», то, что связано с Христом, и это вера. Вера делает действительные вещи действительными в моём переживании. Вера «овеществляет» для меня то, что связано с Христом. Сотни тысяч людей читают Рим. 6:6: «Наш старый человек распят с Ним». Для человека, у которого есть вера, это истинно; для человека, который сомневается или соглашается лишь в разуме, не получив духовного озарения, это не истинно.