Норильск - Затон - [58]

— Надоели черти, привыкли, что тебе можно день и ночь на работу добыть. — Ворчал Дубов. — Думаю, обвала до обеда не будет. Как Лиза?

— Притёрлись. Силы набираться пришёл. Проголодался. Давай посидим, кофе попьём.

— Тимку в кабинете без присмотра оставил.

— Дверь открой, чтоб просматривался, большой же мальчонка уже.

— К тебе электрическую лампочку можно подключать, светишься весь.

— Ну. Веришь, сколько баб имел, ни одна не заводила меня так, как Лизка. Сколько ж лет прошло, а как в омут. Дотронулся до её груди и забыл обо всём. Ребята спят?

— Спят, вчера допоздна твой альбом с фотографиями смотрели. Илюха, всклокоченный, конечно. Естественно, хочется мужику многое о тебе знать. Скажет «отец» и вслушивается в слово. Он так на тебя похож. Овал лица, губы, нос, разрез глаз, фигура, плечи. Повернёт голову, я улыбаюсь, твоя копия. Постарался ты на славу, Лизиного ничегошеньки.

— У самого удивление с рожи не сползает. У меня сын!

— Внук!

— Ты прав, внук. Кто б вчера такое сказал, не поверил.

— Это кому приготовил? — поднял Дубов заставленный едой поднос.

— Лизе, разбужу, пусть кофе попьёт, позавтракает.

— Иди, пои.

— Успею.

— Пользуйся, пока жизнь шанс даёт.

— Ещё какой!

— Мне уже этого никогда не испытать. Только если там, — поднял Дубов глаза в потолок, — остаётся надежда на встречу. Если есть она та загробная жизнь, то конечно, но шансов сам понимаешь на это мало.

— Илья…

— Торопись, кофе остынет.

— Дед, — донеслось из кабинета, — дед, куда ты пропал, иди сюда.

— Я за это вот не знаю, как жизнь отблагодарить. Слышишь, музыку — «дед». Беги к Лизе, не теряй время, буди, потом отоспитесь.

Тимофей виноватым поцелуем, попробовал разбудить Лизу, сладко спящую в обнимку с подушкой и улыбающуюся во сне чему-то хорошему. Испуганно заморгав сонными глазами, женщина потянула на себя одеяло, пытаясь хоть как-то прикрыть наготу.

— Не надо, ягодка, — поймал он её руку. — Эта грудь кормила моего сына. Я хочу её отблагодарить, — припал он к тёмным соскам тут же затвердевшим, под его жарким языком. — Слаще халвы их вкус. — Простонал он.

— Тимофей, не сходи опять с ума. — Резко отстранилась она. — Зайти могут, и кофе остынет, — уже смущённо, оправдываясь, добавила еле слышно.

— Чёрт с ним, принесу ещё. Мы целую жизнь промучились вдали друг от друга. Я другого завтрака хочу. — «Исчезло время, испарилось, — думал он. — Ночь пролетела незаметно и утром опять блуждаю в тумане, не хуже юнца. Я никогда не думал, что бывает так приятно целовать тело, что оно может быть таким желанным, вернее забыл об этом. Пользоваться женщиной и любить — это всё-таки разные вещи».

«Мы полдня провели в постели, я ненормальная растворилась в его ласках и поцелуях. Как начали с вечера целоваться, так и целуемся, с ума спрыгнуть можно, что я творю». — Мучилась Лиза, не выпуская из своих сетей желанного мужчину.

— Ты не устала?

— А ты?

— Губы не болят?

— А у тебя?

Решила первой не сдаваться она. «Ну, ладно, продолжим, если ему так хочется. Посмотрим, кто первый запросит пощады». До обеда их действительно никто не трогал, но дальше жизнь оттеснила прошлое своим мощным потоком дел. Илья Семёнович сам постучал в дверь.

— Тимофей, поднимайся, а то телефоны взорвутся. Бомбят и Москва, и Берлин. Я уже не говорю о городе и комбинате. Дудинка и Красноярск тоже хотят слышать твой голос. Хатанга и та выкликала на связь.

— Слышу, не кричи так. Уже лечу. Приготовьте перекусить.

Поймав насторожённый взгляд Лизы и успокаивая женщину ласковыми поцелуями стараясь спокойно сказал:

— Лиза, мне надо идти.

— Я понимаю.

— Ты полежишь, или пойдёшь, пообедаешь со мной?

— С тобой.

— Тогда я купаюсь и бегу. Или ты тоже со мной?

— С тобой, я тоже постою под тёпленьким душем подумаю.

— Тебе не о чем думать, ты остаёшься. Сына я на два дня отпросил. Так что купайся так, ради удовольствия.

Но Лиза не могла не думать. Есть вещи, которых лучше ему не знать. За многие холодные годы впервые опять почувствовала себя женщиной и жалость к себе захлестнула. Столько лет прошло мимо. Рот и глаза жгла горечь. Женщиной может сделать только мужчина, любимый мужчина. Ведь могло случиться так, что никогда не встретились, а какая огненная была ночка. Вдруг откуда-то пришла обида за то, что это произошло только сейчас спустя столько лет, и страх сковал сердце, что этого могло не быть вообще, и опалила радость оттого, что это всё-таки случилось. Комок, бродивший внутри, подкатил к горлу, защипало в носу и из глаз закапали слёзы. Лиза, подставив лицо под хлещущие её струи старалась скрыть эту бабью дурь от Тимофея, но не удачно.

— Лиза, ты что, плачешь?

— Тебе показалось.

— Лиза, что произошло, мне казалось, ты счастлива?

— Не обращай внимание.

— Что я сделал не так?

— Ты здесь абсолютно не причём.

— Но слёзы?

— Я жалею себя. Вся жизнь прошла без любимого мужчины и таких ночей, что подарил ты мне сегодня.

— Ягодка моя, мы будем с пользой использовать всё то время, что нам осталось.

— Но у тебя была какая-то своя жизнь до нас с сыном. Мы всё поломали…

— Забудь. У меня не было без тебя никакой жизни.

Квартира гудела, что растревоженный улей. После гробовой тишины хозяйничавшей здесь постоянно, это топило счастьем душу. Бегал по своим делам Тимка. Слышался смех и голоса. Тянуло домашними приготовлениями с кухни.