Нора - [35]

Нора опустила глаза на свежепрополотую грядку и выдернула несколько редисок.

— Если не хватит, поедим редиски.

Приятно было видеть отца здоровым и спокойным, радующимся солнцу. По несколько часов в день он ухаживал за садом. Эта работа радовала его, не утомляя.

— Чуть не забыл, — сказал отец. — Там сегодня принесли конверт для тебя. Я думаю, это от Рауди.

Нора не стала терять время. Она не представляла, что Рауди мог прислать ей, и ей не терпелось посмотреть. Когда они разговаривали накануне вечером, он ни о чем не упомянул.

Конверт был прислонен к вазе с розами, оставшимися от свадьбы Стеффи. Имя Норы было написано размашистым почерком. Решительно вскрыв конверт, она нашла в нем авиабилет первого класса до Хьюстона.

Нора изумленно посмотрела на билет и медленно положила его обратно в конверт, который бросила на стол. Очевидно, Рауди забыл, что в эти выходные она дежурит.

Зазвонил телефон, и, сняв трубку, она услышала голос Рауди.

— Нора, — проговорил он, — я так рад, что застал тебя. Слушай, у меня всего пять минут между встречами. Я хотел убедиться, что ты получила билет. Это безумие. Я заключаю важную сделку, а сам все время думаю о том, когда же снова увижу тебя. Поверь, так нельзя управлять компанией.

— Я не могу прилететь в Хьюстон на выходные, Рауди, — без предисловия сказала она. — И ты это знал.

— Но почему?

— Ты не помнишь? Я же работаю.

— Забыл. — Он тихо ругнулся. — А ты не можешь найти замену?

— Это непросто. Всем нам хочется отдохнуть в выходные, особенно тем, кто замужем, у кого семья.

Он не колебался ни секунды.

— Скажи своей сменщице, что я заплачу ей в десять раз больше обычного за эти дни. Мне необходимо видеть тебя, Нора.

— Я этого не сделаю.

— Почему нет? — Она почувствовала, что он начинает злиться.

— Тебе можно объяснять до посинения, но ты все равно не поймешь. Просто поверь мне, что ты просишь невозможного.

— Ты хочешь сказать, что во всем Орчард-Вэлли нет ни одной медсестры, которая согласилась бы поработать в твою смену за десятикратное жалованье?

Нора видела, что никакие аргументы его не убедят.

— Именно так.

— Я не верю. Нора вздохнула.

— Хочешь — верь, хочешь — нет, но я-то знаю людей, с которыми работаю. Может, тебя это и шокирует, но для них семья важнее, чем деньги.

— Черт возьми, — зло сказал Рауди, — почему ты все так усложняешь?

— Рауди, я не могу подчинить мою жизнь твоей. Извини, но у меня есть обязательства по отношению к моей работе и сослуживцам. Я не ринусь в Техас только потому, что ты этого хочешь. К тому же я не думаю, что таким образом наши отношения превратятся в нечто большее, чем несколько часов, ухваченных между важной встречей и аэропортом.

— Ты говоришь о будущем слишком уверенно, — жестко сказал он.

— То есть?

— Кто тебе сказал, что между нами вообще есть отношения?

Больнее он не мог бы ее уязвить.

— Конечно, не ты, — ответила она спокойно, подавляя бурю в душе. — Ты совершенно прав, — добавила она, так как он не отвечал. — Думаю, что в нашей дружбе было гораздо больше чувств с моей стороны, чем с твоей. Извини, что наши — мои чувства вселили в меня излишнюю уверенность.

— Нора, — прервал он ее, — я не хотел… Нора слышала отзвуки переговоров, проходивших в комнате, откуда звонил Рауди, но не могла различить слов.

— Нора, я должен идти. Меня ждут.

— Ну да… Извини меня за этот уик-энд, Рауди, но я ничего не могу сделать. Пожалуйста, пойми.

— Я стараюсь, Нора. Стараюсь изо всех сил. Если смогу, позвоню позже.

— Хорошо. — Ей не хотелось, чтобы разговор заканчивался обидой, но она понимала, что дольше говорить они не могут.

— Рауди, — сказала она с бьющимся сердцем. — Я… я люблю тебя.

Ответом на ее слова были телефонные гудки. Он не слышал ее, а если бы и слышал, что бы это изменило.

В субботу утром Нора пришла на работу в подавленном настроении. Телом она находилась в «неотложке», но душа была в самолете, летящем в Хьюстон.

Отказаться провести выходные с Рауди было едва ли не самым трудным решением в ее жизни. Но выбора у нее не было.

Их с Рауди отношения — а они существовали, что бы он ни говорил, — все время наталкивались на какие-то препятствия. Они только-только начинали ценить и понимать друг друга. Но, несмотря на все настоящие и будущие проблемы, Нора вдруг обрела незнакомое и еще хрупкое чувство уверенности и оптимизма.

Не считая одного торопливого звонка, они с Рауди не разговаривали с тех пор, как он уехал из Техаса. Тогда он сказал, что вернется в Хьюстон в субботу днем. Смена Норы заканчивалась в три часа, и она надеялась, что он позвонит вскоре после того, как она придет домой.

Он не обещал позвонить, но она надеялась. Надеялась — и чувствовала необычайное напряжение. Он все время заставлял ее волноваться. Хотя Нора дала себе слово, что ни один мужчина не будет управлять ею, она была готова отдать свое сердце — и свою свободу — Рауди Кэссиди. Нет смысла торопиться домой, напомнила она себе. Если Рауди позвонит, а ее не будет, она перезвонит ему сама.

Удовлетворенная таким решением, она смогла всерьез заняться работой. Около одиннадцати новый врач-практикант, доктор Фулбрайт, вошел в отделение неотложной помощи сказать, что к ней пришел посетитель. Нора не сомневалась, что это Валерия, которая иногда заходила повидать Колби.