Номер 11 - [107]
Рэйчел вернулась в гостиную, открыла шкафчик с напитками и достала бутылку «Лагавюлена» двадцатилетней выдержки. Может, и не стоило расходовать столь редкий и ценный виски лишь на то, чтобы успокоить нервы, но Рэйчел было уже все равно. Она налила бокал на три четверти и села на вращающийся табурет у рояля; пила она неторопливо и методично. Время от времени ее взгляд падал на книгу, лежавшую на рояле. Как она попала туда? — задавалась вопросом Рэйчел. Она не помнила, чтобы приносила книгу вниз, однако сознавала, что в последнее время стала забывчивой и крайне рассеянной.
Она почти прикончила виски, когда услышала странный звук. Дробный, шелестящий, похожий на топот ног по мраморной плитке. Рэйчел встала и медленно пересекла гостиную. Остановилась в шаге от распахнутой двери, прислушалась. Затем очень осторожно подкралась к дверному проему и выглянула в прихожую.
Пусто.
Просторная прихожая была пуста, но что-то изменилось. Рэйчел понадобилось немного времени, чтобы сообразить, в чем дело. Лестничные балясины были чем-то обвиты. У Рэйчел от сердца отлегло, она решила, что девочки вздумали подшутить над ней: стибрили катушку ниток или бельевую веревку внизу и намотали на балясины. Но, подойдя к лестнице поближе, Рэйчел поняла, что это не веревка. Это тонкая нить явственно серебристого цвета. Она потрогала ее, и нить прилипла к ее руке.
Отряхнув руку, Рэйчел двинулась по коридору вдоль нити, и та привела ее к лестнице, ведущей на хозяйскую кухню. Дальше ей ходу не было, а препятствие, преградившее путь, вызвало у нее оторопь. Она стояла перед гигантской паутиной, сплетенной из той же клейкой тончайшей нити.
Рэйчел в ужасе уставилась на паутину, но вскоре — где взяла силы и мужество, она не знала, — уже лихорадочно, без остановки рвала серебристую сеть. Паутина липла к плечам, ногам, особенно к лицу, и все же, задыхаясь от усилий и отвращения, Рэйчел наконец прорвалась сквозь нее и бросилась вниз по лестнице в кухню, где было темно. Холодея от страха при мысли, что она может увидеть, Рэйчел щелкнула выключателем.
Ничего и никого.
Она побежала обратно в прихожую, оттуда наверх в комнату Софии. Девочки по-прежнему спали, ни в чем не повинные, ангелоподобные. Через зеркальную дверь на половину для прислуги, затем бегом по узкой лестнице на кухню для персонала. Здесь нити и паутина висели повсюду. Из-за них на кухне было жарко и душно. Рэйчел продиралась сквозь эту завесу — одна особо крепкая нить попала ей в рот, и Рэй прокусила ее, едва не задохнувшись от горького, едкого вкуса, — пока не добралась до ящика с ножами, рывком открыла его и выхватила самый большой, самый острый, самый убийственный разделочный нож с лезвием длиной не меньше десяти дюймов.
Она обернулась на дверь, ведущую во двор. Дверь была отворена. Кем?! Неужели это она сама? Это было крайне легкомысленно с ее стороны.
Дверной проем был затянут невероятно крепкой и плотной кисеей, но Рэйчел, орудуя разделочным ножом, пробилась сквозь нее и ринулась прямиком к тому углу ямы, где хлопал под ветром брезент. Вдалеке завыла сирена, вой становился громче, приближаясь, а потом растаял в отдалении. И это напоминание о том, что совсем рядом течет нормальная жизнь, лишь еще ярче высветило кошмарную нереальность ситуации, в которую угодила Рэйчел.
Нить, спускавшаяся в яму, была толщиной с веревку. Рэйчел пилила ее ножом, пилила, и та наконец лопнула, издав звук порванной струны. Рэйчел торжествовала. Приподняв брезент, она глянула вниз.
Ничего не видно. Лишь зияющая пропасть, бездонная чернота.
Рэйчел напрягла зрение. Некие очертания проступили сквозь тьму. Подпорки? Строительные леса? Или огромная лестница, вделанная в стену? Не разобрать.
Рэйчел продолжала вглядываться в темноту. Рукоятка ножа, что она сжимала в руке, стала мокрой от пота. А затем она наконец кое-что увидела. Глубоко под землей, на расстоянии более сотни футов, внезапно вспыхнули два огонька. Пара глаз. Тот, кому принадлежали эти глаза, увидел Рэйчел и пялился на нее.
Рэйчел выдержала взгляд этой твари, не отшатнулась. Затаив дыхание, еще крепче стиснула рукоятку ножа. Ей казалось, ее гипнотизируют. Она не могла пошевелиться.
А затем на дне ямы появились еще два янтарных огонька. Потом еще два, и опять два новых, затем четыре, а за ними и целая дюжина. Вскоре Рэйчел осознала, что на нее глядят по меньшей мере пятьдесят пар глаз.
Она по-прежнему не могла выйти из оцепенения. Не могла заставить себя оторваться от края ямы, пока не зашевелились сами «гипонотизеры». Повинуясь некой коллективной воле, твари вздрогнули и плавно, бесшумно, с немыслимой ловкостью поползли вверх по голым стенам ямы. Ползли они быстро, неутомимо. Спустя считанные секунды они уже были ярдах в пятидесяти от Рэйчел. Огоньки приближались к ней, и ни на миг эти твари не спускали с Рэйчел глаз.
И только тогда она закричала. И с криком бросилась бежать обратно в дом, где захлопнула кухонную дверь, заперла на засов, взлетела по лестнице, промчалась по одежной кладовой, затем метнулась вверх по ступеням на первый этаж, на второй, на третий, и зеркальная дверь вывела ее на другую половину дома.
Максвелл Сим — классический неудачник. Брак распался, работа не в радость, и вот он уже полгода пребывает в клинической депрессии. Максвелл Сим — никому не нужный, выброшенный из жизни изгой, — тот, кем все мы боимся стать. У него нет друзей (если, конечно, не считать 70 «френдов» из «Фейсбука»), ему не с кем поговорить, и каждый контакт с живым человеком для него глобальное событие, которое он может и не пережить. Случайная встреча в аэропорту со странной девушкой запускает в голове Максвелла цепную реакцию признаний и воспоминаний, которые приведут его к фантастическому финалу.
Эпоха семидесятых, Британия. Безвкусный английский фаст-фуд и уродливая школьная форма; комичные рок-музыканты и гнилые политики; припудренный лицемерием расизм и ощущение перемен — вот портрет того времени, ирреального, трагичного и немного нелепого. На эти годы пришлось взросление Бена и его друзей — героев нового романа современного английского классика Джонатана Коу. Не исключено, что будущие поколения будут представлять себе Англию конца двадцатого века именно по роману Джонатана Коу. Но Коу — отнюдь не документалист, он выдумщик и виртуоз сюжета.
`Дом сна` – ироничный и виртуозно написанный роман о любви, одиночестве, утрате и безумии.У героев Коу запутанные отношения со сном – они спят слишком мало, слишком много, не спят вовсе, видят странные сны, не видят снов никогда... Двенадцать лет назад нарколептичка Сара, кинофанат Терри, маниакальный Грегори и романтик Роберт жили в мрачном особняке Эшдаун, где теперь располагается клиника по лечению нарушений сна. Жизнь разбросала их в разные стороны, но они по-прежнему связаны прочными нитями бессонницы и снов.
Робин Грант — потерянная душа, когда-то он любил девушку, но она вышла за другого. А Робин стал университетским отшельником, вечным аспирантом. Научная карьера ему не светит, а реальный мир кажется средоточием тоски и уродства. Но у Робина есть отдушина — рассказы, которые он пишет, забавные и мрачные, странные, как он сам. Робин ищет любви, но когда она оказывается перед ним, он проходит мимо — то ли не замечая, то ли отвергая. Собственно, Робин не знает, нужна ли ему любовь, или хватит ее прикосновения? А жизнь, словно стремясь усугубить его сомнения, показывает ему сюрреалистическую изнанку любви, раскрашенную в мрачные и нелепые тона.
Джонатан Коу давно уже входит в число самых интересных авторов современной Британии. Он мастерски делает то, что мало кому удается, — с любовью высаживает идеи и чувства в почву удивительно плодородного сюжета.Майклу, очень одинокому и не очень удачливому писателю, предлагают написать хронику одного из самых респектабельных семейств Британии, члены которого сплошь столпы общества. Майкл соглашается, заинтригованный не столько внушительным вознаграждением, сколько самим семейством Уиншоу, которое запустило свои щупальца буквально во все сферы.
«Круг замкнулся», вторая часть знаменитой дилогии Джонатана Коу, продолжает историю, начатую в «Клубе Ракалий». Прошло двадцать с лишним лет, на дворе нулевые годы, и бывшие школьники озабочены совсем другими проблемами. Теперь они гораздо лучше одеваются, слушают более сложную музыку, и морщины для них давно актуальнее прыщей, но их беспокойство о том, что творится в мире, и о собственном месте в нем никуда не делось. У них по-прежнему нет ответов на многие вопросы. Но если «Клуб Ракалий» — это роман о невинности, то второй роман дилогии — о чувстве вины, которым многие из нас обзаводятся со временем.
Врут даже документы. И Аркаша, заводской художник, выбравший себе в исповедники девчонку-студентку, всякий раз привирает, рассказывая о своей грешной жизни, полной невероятных приключений. И в истории любви Масхары и русской девушки много сочиненного – желанного, но невозможного. И страдает искажением Сережина оценка жены и дочери. И в технике любви, секреты которой раскрывает Профессор своей подруге, больше притворства, чем искренности. Толика лжи присутствует везде. Но вот что удивительно: художественный образ правдивее, чем факт.
В повести рассматриваются проблемы современного общества, обусловленные потерей семейных ценностей. Постепенно материальная составляющая взяла верх над такими понятиями, как верность, любовь и забота. В течение полугода происходит череда событий, которая усиливает либо перестраивает жизненные позиции героев, позволяет наладить новую жизнь и сохранить семейные ценности.
События книги разворачиваются в отдаленном от «большой земли» таежном поселке в середине 1960-х годов. Судьбы постоянных его обитателей и приезжих – первооткрывателей тюменской нефти, работающих по соседству, «ответработников» – переплетаются между собой и с судьбой края, с природой, связь с которой особенно глубоко выявляет и лучшие, и худшие человеческие качества. Занимательный сюжет, исполненные то драматизма, то юмора ситуации, описания, дающие возможность живо ощутить красоту северной природы, и боль за нее, раненную небрежным, подчас жестоким отношением человека, – все это читатель найдет на страницах романа. Неоценимую помощь в издании книги оказали автору его друзья: Тамара Петровна Воробьева, Фаина Васильевна Кисличная, Наталья Васильевна Козлова, Михаил Степанович Мельник, Владимир Юрьевич Халямин, Валерий Павлович Федоренко, Владимир Павлович Мельников.
Семьдесят пять дней из обычной жизни обычной женщины в обычной Москве. Да, да, да — и такая жизнь кому-то кажется обычной, просто потому, что этот «кто-то» её живёт. Я писала эту книгу в 2021 году, закончила в начале февраля 2022. Кто ж мог тогда подумать, что всё сложится так и многим людям скоро понадобится эта самая «суперпрочность», будь она неладна! Насколько популярна, может стать книга «Суперпрочность» Волощук Арсений и удивить сюжетом, можно только догадываться. Однако, стоит ее оценить, прочитав несколько страниц.
Несколько коротких рассказов Витткоп и интервью. Взято из Митин журнал N64.
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.