Номер 10 - [67]

Бог — это крэк.

Иисус — крэк.

Аллах — крэк.

Будда — крэк.

Кришна — крэк.

Авраам — крэк.

Моисей — крэк.

Мартин Лютер — крэк.

Мапдела — крэк.

Бэкхем — крэк.

Пафф Дэдди[75] — крэк.

Крэк — это крэк.

Тут Джеймс чуть запнулся, по тут же продолжил:

— Вот что обещает крэк. И потому мы принимаем его снова и снова и снова и снова и снова и снова.

Бывшая санитарка прохныкала:

— Но это обещание невыполнимо, и мы не можем никогда никогда никогда никогда снова испытать ту же радость, неважно, сколько принимаешь и сколько тратишь.

— Но мы должны пытаться снова и снова, — возразил Джеймс. — Надежда есть всегда, мы должны верить.

Агент по продаже автомобилей сказал:

— И мы должны быть готовы отбросить семью, жен, мужей и детей, работу, друзей, деньги, собственность, жилье, уважение к себе, гордость, себя самих.

— О да! — вскричал Джеймс. — И пребудем мы в темном мире, где все нам враги, где тени желают нам смерти, где каждый звук угрожает нашей жизни, а солнце только напоминает нам, что скоро мы возжаждем, и все же нам нечего пить, и никто не оросит губ наших.

Джеймс почувствовал, как энергия оставляет его тело, лег на коврик-полумесяц перед камином и мгновенно заснул.

Джек выключил свет и тихо притворил за собой дверь, словно оставлял спящих детей. Он поднялся в спальню Нормы и снял со шкафа самый большой чемодан.

Норма тем временем рассказывала премьер-министру, как сильно он похож на премьер-министра.

— Вы же вылитый Эдвард Клэр, — говорила она. — И голос, и моргаете, и улыбка, даже зубы такие же кривые, ну все!

Премьер-министр, слегка взвинченный тирадой Джеймса, донесшейся из гостиной, мучительно пытался припомнить, как надо беседовать с людьми из рабочего сословия. Что их волнует? Морские свинки? Бинго?

Норма сообщила премьер-министру, что из него вышел бы премьер-министр в миллион раз лучше, чем из Рори Бремнера[76]. Потом она сменила тему:

— Я рада, что наш Джек приехал, он все уладит. Премьер-министр автоматически среагировал:

— Наша полиция замечательно справляется.

Он спросил Норму, как, на ее взгляд, работает правительство. Та, похоже, не поняла вопроса.

— Не знаю, — ответила она. — Я политикой не интересуюсь, разве вот Рон Филлпот — он мне понравился, когда задал взбучку тому дуралею.

Безразличие Нормы странным образом успокоило премьер-министра. Какой смысл не спать ночей из-за Киотского соглашения[77], когда подавляющее большинство людей спят по восемь часов в сутки, в счастливом неведении, не подозревая об опасностях атомной энергетики?

Зазвонил телефон на стене. Норма с испугом уставилась на него — Джеймс отучил ее отвечать на звонки или звонить самой.

Джек сверху услышал звонки и примчался на кухню. Звонила его сестра, Ивонна.

— Ты где? — спросил Джек с искренним интересом — в конце концов, она могла быть в любом месте мира.

— Мы только что приземлились в Лутонском аэропорту, я на шоссе, — кричала Ивонна. — Почему мама не берет трубку? Случилось что-то?

— Вот она тут на кухне, травку курит, — ответил Джек.

Ивонна завопила еще громче:

— Скажи ей, я ей бабки везу. Джек спросил:

— А Дерек с тобой?

— Кто? — Ивонна, похоже, забыла, что двадцать шесть лет пробыла замужем за неким Дереком. — Не-а, я одна, — сказала она после паузы. — На своей машине.

Джек не мог представить сестру за рулем, да еще собственной машины, да еще мчащейся из аэропорта Лутон. Когда он видел Ивонну в последний раз, она мыла окна в своем домике на двух хозяев, в переднике и пушистых шлепанцах, а Дерек держал стул, на котором она стояла.

Норма чуть запаниковала, когда Джек ей сообщил, что примерно через час здесь будет Ивонна.

— Вонни не понравятся мои посетители, Джек.

Джека поразила способность матери к самообману. Назвать людей в гостиной «посетителями» — это как муравьев, забравшихся в варенье, поименовать «зваными гостями».

— Где он хранит свою дрянь, мама? — спросил Джек.

— Я не могу тебе сказать, — прошептала Норма. — Я пообещала не говорить. Он заставил меня поклясться жизнью Питера, сказал, что посадит его в микроволновку и съест с яичницей. Сказал, что украсит свои волосы перышками Питера. Я рада, что ты приехал, Джек.

Джек шепнул:

— А ты не говори, мама, просто покажи.

Норма вытащила из стола ящик с ножами и вилками, вынула из дальнего конца банку из-под табака «Олд Холборн». Внутри, завернутые в кусок темно-синего бархата, лежали мелкие блестящие камушки.

— Хрусталь? — удивился премьер-министр.

— Крэк! — ответил Джек. Премьер-министр отпрянул, словно испугался,

что один из крошечных камушков вопьется в его тело, сведет его с ума и выгонит на улицу бредить, корчить рожи и совершать немыслимые деяния против собратьев своих. У пего отлегло от сердца, когда Джек прикрыл камушки бархатом, закрыл крышку и сунул баночку во внутренний карман пиджака. Норма сказала:

— Джек, нельзя это забирать, ведь посетители вперед заплатили.

Джек посмотрел на мать.

— Я достал твой чемодан со шкафа и положил на кровать. Ступай наверх и собери его, сегодня ты уезжаешь.

— Куда ты меня везешь? — испугалась Норма.

— Не знаю.

— Я не брошу Пита, — сказала она.

— Мы возьмем его с собой, — ответил Джек, хотя, по его мнению, Пит вряд ли мог пережить долгое путешествие.