Nomen Sanguinis. Имя крови - [140]

Маркус упрямо сжал губы и мотнул головой.

– Я останусь с тоб… – Маркус не договорил. Его вдавило в землю так, что невозможно было дышать и вокруг запрыгали искры, сворачиваясь в маленькие смерчи и шаровые молнии. Он с трудом поднял голову, глядя туда, где воронкой закручивалась темнота. Резкий медный звук сотен труб разлился в воздухе, и Маркус закричал от боли, которую тот причинял.

Все закончилось внезапно с легким хлопком, и запах озона защекотал ноздри. Маркус протер глаза от земли, засыпавшей ему глаза с порывом ветра, и прищурился. Среди растерзанных трупов, между двумя воюющими сторонами кто-то стоял. Фигура в огромном плаще, что, казалось, укрыл собой всю землю, простираясь за самый горизонт. Капюшон упал, и в легком ветре всколыхнулись черные с медными прядями волосы, скрепленные золотым обручем.

– Это же… Не может быть! Алия! – радостно выдохнул Маркус и подавился словами, увидев кружевные крылья, трепетавшие за ее спиной. Она повернулась к нему, будто услышав его шепот.

– Нет, – выдохнул Родриго, глядя в ужасе на ту, кто была перед ними.

Это была не Алия. Те же черты лица, те же глаза и губы, та же фигура. Но это была не она. Ее взор горел золотым и зеленым огнем, и на руках вытягивались острые ногти. Маркус опустил глаза и вдруг с ужасом понял, что под плащом у нее – птичьи лапы с когтями острее стали.

– Стреля-я-ять! – заорал кто-то с другой стороны и сам же повиновался приказу.

Та, что казалась Алией, не шелохнулась и лишь чуть наклонила голову. Она рассмеялась, и раздался крик. Тело Вечного поднялось в небо лишь по движению ее пальцев. Его сломало, когда она сжала руку, и разорвало, когда она снова раскрыла ладонь.

Тишина разлилась вокруг, и в ней раздался голос – ему нельзя было не подчиниться. В нем было могущество, в нем была власть, в нем была страсть и смерть. Он колоколом бил в голове, парализуя волю.

– На колени! – произнесла она. – Славьте свою богиню и принесите ей клятву верности, иначе отдам я вас смерти.

Маркус скривился от боли. Он понял, что пал ниц перед той, имени которой даже не знал.

– Имя мне Иштар из рода Дингир, – проговорила она, будто услышав его мысли. Перед глазами Маркуса показались совиные ноги, и чья-то рука приподняла ему голову. Он заглянул Алии в лицо. «Нет, не Алии – это больше не она», – не вовремя подумал он.

– Ты прав, не она, – проговорила Иштар. – Куколка стала бабочкой. То, что было предопределено, наконец случилась. Но я спасу вас, исполнив ее последнюю просьбу.

Эрл видел, как его войско преклоняет колена. Он закричал от ненависти и, расправив крылья, кинулся к этой мерзкой девке, которая никак не хотела умирать. Не успел – яркий свет прорезал тьму ночи, молнией направляясь к нему и сбивая его с ног. Эрл Годвин упал и тут же перевернулся, вскакивая.

– Нет, – прошептал он, глядя в лицо сыну. – Ты мертв.

– Он мертв, ты прав, – проговорил Ллуг, снова сбивая Годвина и наклоняясь к нему. – И это мой прощальный подарок ему.

Ллуг взорвался светом. Годвин закричал, извиваясь под стопой того, кем стал его сын. Ллуг заглянул ему в глаза и…

…Через минуту ветер взметнул пепел, оставшийся от эрла.

Охваченные паникой остатки войска эрла беспорядочно метались, но ни одна пуля не долетала до стороны Легиона.

Маркусу было страшно. Он вдруг понял, что Годвин может показаться им милой сказкой на ночь по сравнению с тем, кто пришел в этот мир.

Иштар улыбнулась этому странному мальчику, чьи мысли были столь прозрачны, и отвернулась. Карать и миловать – все потом. Сейчас – другое. Она шла навстречу свету во мраке – к ее Ллугу. Но ей мешали соединиться с ним: враги окружали ее, а Иштар была не настолько сильна – сотни лет никто не пел ей гимнов, да и сейчас никто не славил ее, умирая. Но она знала, что делать. Иштар развела руки, и темнеющая синь небес стала черной. Она подняла правую руку и опустила ее – облака приняли форму. С улыбкой она указала на тех, кто посмел ей противостоять.

Маркус увидел, как Иштар подняла руку, и похолодел. Тьма обрастала плотью и перьями – это были совы: глаза их горели, клювы были острее бритвы, крылья застилали небо. Они бесшумно летели к остаткам войска эрла, минуя тех, кто стоял на коленях. Маркус слышал крики и стоны людей и Вечных, когда птицы разрывали тела их, как бумагу.

Ллуг остановился, когда вокруг не осталось ни одного врага. Он посмотрел туда, где стояла его Иштар, так близко, что он мог дотронуться до нее, лишь протянув руку.

– Тысячелетия я ждала, чтобы вернуться, запертая в тюрьме, что сама же создала для себя, – проговорила Иштар. – И кого же я вижу? Того, кто умер у меня на руках. Ты умеешь удивлять, Ллуг.

– Тысячелетия и я ждал, Иштар, – произнес Ллуг. – Я знал, что смогу найти тебя.

Он обнял ее, такую реальную в реальном мире, и рассмеялся.

Гвинн тонул в мыслях, чувствах и воспоминаниях Ллуга. Он все сильнее растворялся в нем, уже не реагируя ни на силу, что наполнила его тело, ни на смерть отца, которой желал так давно и так долго.

Когда прекрасная богиня шла ему навстречу, где-то глубоко в нем, в остатках его сознания промелькнуло «моя кровь». Это причиняло знакомое беспокойство, то, которое сопровождало его последние годы постоянно. Он не мог сейчас объяснить ни природу этого беспокойства, ни то, почему его наличие одновременно так раздражает и успокаивает.