Ноль часов по московскому времени. Новелла III - [11]
Разумеется, давно нет никаких троцкистов, их не было уже в конце 30-х при сталинских посадках и расстрелах за «троцкизм». Так кто с кем, а главное — зачем, сейчас спорит?
Попробуем разобраться и заодно приведем две гипотезы смерти поэта.
Однако опять нельзя без истории.
История имеет единственный смысл — она школа для человечества; но в ней, неоднородное по своему составу, человечество учится очень по-разному. Кто-то внимательно и трудолюбиво переходит из класса в класс, кто-то застрял, не исключено навсегда, в одном из младших, и, только физически подрастая, меняет форму на более взрослую. К таким «навсегда второгодникам» русская мысль, например — в лице декабристов, относила некоторые «маленькие гордые народы» («Русская правда»). А «особая» русская мысль, в лице ранних славянофилов, заявляя о европейской бездуховности и «особом» русском пути (про какой он — сами толком объяснить не умели), уверяла: в общую человеческую школу ходить нам не надо.
Задержимся тут чуть-чуть.
На наш взгляд, в российской исторической науке упущен важнейший аспект перехода от 18-го века в 19-й — сменилась государственная и культурно-общественная парадигма: из державы, близкой к Европе, Россия стала превращаться в самодостаточную затворницу, ученица-отличница принялась пересаживаться с первой парты всё дальше назад, мрачнее и урча про потерю «у них» духовности, а скоро уже и о том, что духовности никогда там и вовсе не было, а христианство не настоящее.
Процесс продолжался двести лет (за исключением короткого всплеска в конце недавних 80-х) и в полной мере возобновился сейчас, а исторически имеет две крайне выразительные кульминации: стать настоящим русским означает «указать исход европейской тоске в своей русской душе, всечеловеческой, всесоединяющей» (не стошнило?) — Ф. М. Достоевский; и «Иностранцы — засранцы» — И. В. Сталин. Про первую мысль Европа вообще не узнала, поэтому и не удивилась, второй мысли «иностранцы» тоже не удивились, так как уже хорошо знали, что этот гад выделывает со своим собственным народом.
Однако ведь дважды сказано в Священном Писании «пёс возвращается на блевотину свою» (Соломон и Апостол Петр). Из этого неделикатного замечания следует простая мораль: во-первых, что псом быть не надо; во-вторых, уж раз так оно вышло — следить нужно за правильным духовным и культурным питанием.
Отчего же «нехорошее возвращение» так упорно у нас происходит?
Век 18-й считал главной своей задачей активную учебу в общечеловеческой школе, по возможности быстрый переход в старшие западноевропейские классы. Началось с Петра I, закончилось Екатериной II, но и в двадцатилетний период Елизаветы осуществлялось широкое привлечение иностранных специалистов в различные сферы государственной и научно-культурной жизни. Кроме дурашливой бездельницы Анны и очень коротких времен Екатерины I, Петра III и Павла I, Россия имела умных и сильных правителей, которые не стеснялись учиться сами и не видели ничего унизительного, чтобы получать опыт и знания от других.
Вот здесь уже начинает просматриваться корень русской проблемы, а именно — масштаб и качество управляющей личности.
Продолжим в этом направлении, только уже приходится, что называется «на понижение»: хорошо образованный, но неуверенный в себе и ни в чем Александр I, живший в не покидавшей его тягости греха от убийства собственного отца; не очень хорошо образованный Николай I, вынесший крайне жестокое детское воспитание и решивший, что жестокость и должна быть основой государственного правления; его сын Александр II (реформатор) — умный, образованный, не злой, слабовольный, автор замечательно точных и совершенно флегматных высказываний-приговоров: «Россией управлять не сложно, но совершенно бесполезно», «Все страны живут по законам, а Россия по пословицам и поговоркам»; Александр III: к престолу подготовлен не был, императором стал из-за внезапной смерти старшего брата престолонаследника Николая (очень талантливого), добродушен, миролюбив, рано начал пить и впадать в пофигизм; Николай II — самая большая беда России: «слабосильный диктатор» по определению его воспитателя П. Н. Дурново, что расшифровывается — человек, цепляющийся за абсолютную власть, но не умеющий ее эффективно использовать; не умел даже для собственного спасения, даже для спасения детей, не подумав о них в момент отречения, но которых (а заодно и страну), объявив переход к полному конституционному правлению через Учредительное собрание, можно было спасти.
Сразу соглашусь, сделанные характеристики крайне поверхностны.
Но всё же они несут в себе главное: масштаб личностей правителей 19-го начала 20-го века был ничтожно мал сравнительно с задачами развития России, объективно — по историческому возрасту и, соответственно, опыту — сильно отстававшей от Европы и переехавшей ее части в Америку.
Двадцатый век не изменил уходящую вниз траекторию, он даже придал отрицательной динамике ускорение. О русофобе, кровавом палаче Ленине (масштаб — да! но с отвратительным качеством) было достаточно сказано в предыдущих новеллах, о десятках миллионов замученных Сталиным не знают только дети и знать не хотят, к сожалению многие, мозги которых позволяют сочетать этот факт с утверждением «при нем был порядок». Тут снова синдром генетического раба: раб, не пострадавший в очередной мясорубке, очень радуется и в той или иной мере объясняет это добротою к себе хозяина, а кроме того любой человек не любит тревоги совести — так стало быть: чем-то сами они виноваты, те, попавшие в мясорубку. Но это психология рабов субпассионарных, не мнящих себе другого счастья, кроме увертывания от невзгод. Однако мы помним, что существуют и пассионарные — целенаправленные на статус «привилегированный раб». Их активизация находится в прямой связи с тотальностью, жесткостью диктатуры: чем выше этот градус, тем подвижнее становятся негодяи, скрывающиеся при более либеральных обстоятельствах под маской «я как и все». И в ретроспекции нетрудно обнаружить: при Александре I пассионарной мрази было немного; при Николае I гораздо больше; при Александре II совсем немного и более-менее — при Александре III; при Николае II снова много; при Ленине — уже изобилие; при Сталине — переизбыток, требовавший регулярных сокращений методом внутренних чисток. При следующих генсеках — изрядно, но в строгом соответствии с «температурой»; и вот деталь: при раннем Хрущеве (оттепель) привилегированные рабы затихли и поубавились, но стоило тому через несколько лет, охамев от всевластия, начать третировать неконформистскую интеллигенцию, — повылезали из всех щелей и устремились к престолу, организуясь в погромные сотни; они же, после внутрипартийного антихрущевского заговора, через месяц-два говорили: «Дурак! Хорошо, что, наконец, от него избавились».
Захватывающий интеллектуально-психологический детектив. Приступая к расследованию убийства владельца крупного фармацевтического предприятия — мог ли Дункан предположить, что придется вникать в историю христианства и совершить экскурс в область Непознанного?..
Двое друзей, прибывших в ранний осенний сезон на охоту в глухой уголок Аляски, к счастью, — великолепные стрелки. Но их пули не могут достичь кровожадного существа, уничтожившего за короткий срок нескольких человек. И хуже всего, невозможно понять, что это такое. А помощи ждать неоткуда. Люди посылали в космос собак и обезьян. Чем может оказаться для нас безобидный на чьей-то далекой планете зверек?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Убийство на территории хосписа расследуется пожилым лейтенантом и его молодым помощником. Убитый — хозяйственный поставщик хосписа, человек с изрядным криминальным прошлым. По ряду косвенных признаков опытный лейтенант приходит к выводу, что это месть. Но ее цена — собственная жизнь мстителя. Которую, может быть, удастся спасти? И не дать искалечить судьбу еще одному человеку?
Пожилой лейтенант, оставив свое место помощнику, уходит на пенсию и открывает частное детективное агентство. События быстро сводят их в совместном расследовании убийства главы крупного концерна. Узкий круг подозреваемых, каждый из которых в большей или меньшей степени имеет мотивы. Сюжет построен по принципу замкнутого пространства. Круг еще больше сжимается из-за неожиданного второго убийства. Один из подозреваемых «выбывает», ломая уже наметившуюся следственную схему. Кто-то из оставшихся трех — наверняка убийца.
Писательница Агата Кристи принимает предложение Секретной разведывательной службы и отправляется на остров Тенерифе, чтобы расследовать обстоятельства гибели специального агента, – есть основания полагать, что он стал жертвой магического ритуала. Во время морского путешествия происходит до странности театральное самоубийство одной из пассажирок, а вскоре после прибытия на остров убивают другого попутчика писательницы, причем оставляют улику, бьющую на эффект. Саму же Агату Кристи арестовывают по ложному обвинению.
В новом томе собрания сочинений классика бельгийской литературы Реймона Жана Мари де Кремера, более известного под литературными именами Жан Рэй, Джон Фландерс и Гарри Диксон, вошли девять повестей из его почти неизвестного за пределами Бельгии цикла. Цикл посвящен приключениям потомка одного из эпизодических героев Артура Конан Дойля, упомянутого в рассказах о Шерлоке Холмсе — профессора Джо Белла. Перед нами новый герой, шестнадцатилетний Эдмонд Белл, столь же юный, как Рультабий из «Тайны желтой комнаты» Гастона Леру, столь же проницательный и столь же блистательный.
В причудливый узор сплетаются судьбы героев романа: адвоката-красавицы Тамары, безнадежно влюбленного в нее аналитика Боба, оперативника Вохи и бизнесмена Виктора Новака. Любовь, ненависть, соперничество, случайные встречи и взаимные обиды связывают этих людей, а объединяет единая цель: поиск серийного убийцы. «Несчастный случай» — так называется новый роман, раскрывающий обстоятельства пятого дела из серии «Тройная защита». Прошло несколько лет после смерти мужа Тамары Макса, друга и коллеги Боба и Вохи.
Летними вечерами в дачном поселке собиралась дружная компания хороших знакомых – пока к ним не присоединились новые соседи. Это неприятные, грубые люди – сильно пьющий художник Денис, его вульгарная супруга Иричка и ее тихая, незаметная сестра Зина. Как-то вечером, когда компания сидела во дворе, нарядная Иричка прошла мимо, небрежно помахав присутствующим, а вскоре ее труп нашли в ближайшем овраге…Полиция начала расследование, но соседи решили не оставаться в стороне и попросили Олега Монахова, называющего себя ясновидящим и волхвом, присоединиться к поискам убийцы в частном порядке…
Политическая ситуация на Корейском полуострове близка к коллапсу. В высших эшелонах власти в Южной Корее, Японии и США плетется заговор… Бывших разведчиков не бывает — несмотря на миролюбивый характер поездки в Пхеньян, Артем Королев, в прошлом полковник Генштаба, а ныне тренер детской спортивной команды, попадает в самый эпицентр конфликта. Оказывается, что для него в этой игре поставлены на карту не только офицерская честь и судьба Родины, но и весь смысл его жизни.