Ноль часов по московскому времени. Новелла I - [5]

— Да! — с ноткою радости поддержала женщина — эта нехитрая истина явно ее взбодрила.

Сигнал машины или мне показалось?..

Не показалось, хозяйка двинулась к входу, проговорив уверенно:

— Это муж.

Помощник мой покачивается с носков на пятки от вынужденного безделья.

— Леш, всё обснимали? И двор перед домом?

— Всё, товарищ капитан.

Вообще-то мы по именам и на «ты», однако на людях он соблюдает субординацию.

— Я сейчас переговорю с этим мужем и отправлюсь в управление, а ты дождешься наших с собакой, если вдруг она поведет к кавказскому дому напротив, сразу не соваться, взять наряд местной милиции.

И спрашиваю няньку:

— Кроме тех двух мужчин, в переулке никого не было?.. А машину стоявшую где-нибудь не заметили?

— Машину? — Решительность вдруг объявилась в голосе: — Не было машины, я бы заметила.

Она прослеживает мой взгляд, брошенный к вешалке на край с детской одеждой.

— Как поглядаю, так дрожь берет — как он?

…«поглядаю» от этого украинизма пошла у меня толчком «Дивлюсь я на нибо, тай думку га-да-ю», и на весь день прицепилась.

Поворачиваюсь к раздвижным дверям, вместе с хозяйкой появился мужчина, идет ко мне и протягивает руку.

Я представляюсь.

— Знаю-знаю, разговаривал уже с вашим начальством…

И, ничего себе, называет фамилию курирующего нас зама министра.

Сам представляется — фамилия, имя-отчество ничего мне не говорят.

Он продолжает, обращаясь ко мне просто по имени:

— Дмитрий, сейчас главное — спасти мальчика. Я уже сказал руководству, что считаю захват преступников в такой ситуации неприемлемым.

Ничего себе — «он сказал»! Нашему заму? Этой наглой свинье в ермолке, который даже на подчиненных ему генералов смотрит как на уличных бобиков? Кто ж этот мужик такой?

Кивает в сторону своей бывшей гражданской жены, у которой, теперь замечаю, светлая замшевая сумочка на лямке висит на плече:

— Деньги готовы для передачи.

Его сильная рука берет меня за локоть и направляет вглубь холла, дальше от остальных.

— Дима, — слышу его тихий голос, — ведь вы будете ответственным за операцию?

— Ну… думаю, да.

— У меня большие возможности, мой дорогой, в случае чего могу перевести вас в ФСБ или в охрану президента на очень хорошую должность. Вы меня понимаете?

— Честно говоря, не совсем.

— Верните мальчика, даже если придется нарушить какой-то приказ начальства.

Я сам почувствовал, что резко напрягся, и мой странный знакомый сразу отреагировал.

— Не отвечайте сейчас. Просто имейте в виду.

Мы развернулись, идти назад, пересеклись взглядами, и я увидел в его темно-серых глазах… почувствовал, а не увидел, силу, не знающую преград, но не злую, не страшную, а просто силу.

Мы с экспертом возвращаемся на Петровку, я гоню из головы ту самую песню «Дивлюсь я на нибо…», а она снова возвращается. Завтра на Востриковском должна состоятся передача денег, и как при этом провести задержание преступников, просто себе не представляю.

Кладбище огромное в глубину. Ясно, что первую точку наблюдения они поставят где-то у главной аллеи до первого поворота налево, указанного на схеме, и это не будет бугай с золотой на груди цепью, а кто угодно, наводящий порядок на одной из могил, откуда есть хороший обзор за «хвостом», который могут пустить за нянькой.

Мы сразу на этом первом контроле засыпемся.

После первого поворота есть еще три, и от третьего стрелка с пунктиром в смысле — «иди и иди».

Но это вовсе не значит, что девушку встретят где-то там дальше. Преступники могут тормознуть ее и на половине пути, так что наши засады ближе к концу дистанции окажутся бесполезными, не говоря уже о том, что расставить большое число людей незамеченными, практически невозможно.

Я еще подумал… и понял, что этими соображениями трудности не кончаются.

Снова смотрю на схему.

Конечно, последняя тут прямая идет уже недалеко от заднего забора, за которым обширный участок дикого леса. Унести туда ноги — нет проблем, а чтобы блокировать со стороны леса, нужно разместить там около роты солдат.

Опять эта песня, да чтоб её!

Но продолжаю «гадать свою думку»: вот девушка идет по какой-то алее… ее окликивают от одной из могил… так, там двое — и может быть женщина… забирают деньги из сумки, сумку, разумеется, не берут, женщина другими путями топает себе спокойно на выход… а может быть, это рабочий в спецовке из местных или подросток мальчик-девочка — у преступников тоже есть дети… девушка, отдав деньги, спрашивает: «а где же ребенок?» — «а вот посидим еще минут десять, вы пройдете тут рядом к одной могиле, там записочка — и не волнуйтесь, мальчик в полном порядке»… а мальчик, скорее всего, там и сидит, только что оставленный… или оставлен в какой-нибудь машине неподалеку от кладбища — а в записке сказано где.

На месте преступников я б так и сделал… впрочем, что за глупые мысли.

Ну, снова «Дивлюсь я на ни-бо…»

За раздумьями не заметил, как оказались уже у родной конторы. Что докладывать начальству — понятно: факты, и свои соображения — почему операцию по захвату преступников проводить нельзя.

Надо сказать, начальство у меня не умное и не глупое, а среднее, и в целом — вменяемое. Это важно, потому что не всем так везет, и в конторе были пеньки откровенные.