Ноктюрн - [32]

— Ей-богу, не знаю, сеньор. За долгие месяцы вышел в море первый раз. Не знаю, откуда она тут...

— Ладно, садись и показывай, куда их отвез! — фалангист ткнул ему в грудь автомат.

Подоспели остальные лодки. Вентэро стоял как бы в раздумье — высокий, статный, на редкость спокойный.

Рваные облака, на рассвете таившиеся у горизонта, теперь плыли над головой. Волна становилась круче. Ветер уже гнал к берегу настоящие валы. Море понемногу начинало пениться, клокотать и реветь.

Вентэро решился.

— Хорошо, сеньоры, я вас отвезу...

И сел за руль. Взревел мотор. Лодка, описав дугу, взяла курс на север. Трое фалангистов расселись поудобней, держа автоматы на взводе. Следом двинулись остальные лодки.

Все ближе мыс Святого Себастьяна. Вышли на гряду подводных камней. Еще ни разу в бурную погоду к ней не решалась подойти рыбацкая лодка. Вода была белым бела. Волны, дробясь о скалы, высоко подкидывали пену и брызги, скалистый берег за ними едва проглядывал. Вентэро сидел за рулем, уставившись себе под ноги.

«Селестино, сын мой, нельзя тебе умирать! Ты должен жить! Должен бороться и победить...»

Среди клокотавшего моря неожиданно выросла огромная, ослизлой зеленью поросшая скала.

«Пора», — подумал Вентэро.

Мотор взревел еще отчаянней. Фалангисты замерли от страха. Вентэро выхватил из-под штанины револьвер. Один за другим прогремели выстрелы. Свободной рукой успел еще вывернуть руль. Лодка на полном ходу врезалась в камни, ее тут же подхватила крутая волна. Что-то треснуло, раскололось. Вентэро оглушило сильным ударом. Потом его перевернуло, бросило на выступ скалы. Перед глазами пошли круги. Руки судорожно пытались за что-то уцепиться, натыкаясь лишь на скользкие водоросли. Следующая волна с размаху швырнула его о скалу. Бушующий водоворот затягивал все глубже и глубже...

Днем позже на берегу между мысами Святого Себастьяна и Черным рыбаки обнаружили нескольких утопленников. Одного из них сразу опознали.

В огненном кольце

Партизанский лагерь в горах Леванта понемногу отходил ко сну. Те, кто на ночь получил боевое задание, находились уже далеко. Остальные спали в шалашах, сидели у затухавших костров или стояли на посту где-то поблизости.

Из ущелий поднималась мгла, плотная и теплая. Над вершинами сосен зажигались звезды.

В крутобокой расселине с гремящим ручьем были устроены навесы, где держали мулов. Возле навесов давно уже прохаживались двое — Родриго и Мартин. Им этой ночью предстояло проделать немалый путь и к утру доставить в лагерь продукты, которыми друзья снабжали партизан.

Сонные мулы подергивались, фыркали, старались ухватить покрытую росой траву, пока Родриго с Мартином привязывали к седлам пустые торбы и корзинки. Когда все было готово, партизаны оседлали мулов и выбрались на каменистую тропу, крутыми петлями спускавшуюся в темную долину.

Назвав пароль, всадники миновали часовых, поудобней пристроили автоматы и стали пристально вглядываться в темноту. Хотя впереди еще один партизанский пост, осторожность не помешает. Бывали случаи, когда жандармы подкрадывались почти к самому лагерю. Правда, подобные вылазки, как правило, кончались для них плачевно.

Мартин, крестьянин лет сорока, в партизанский лагерь пришел из ближних мест и лучше других знал горы, леса, долины и тропы. Почти в каждой операции его назначали проводником, и почетное это задание он всегда принимал охотно. Мартин хорошо знал и окрестных крестьян, друзей и сочувствующих, поддерживал с ними связь. Снабжение отряда лежало на нем. Этой ночью ему с Родриго, молодым рабочим из Валенсии, предстояло наведаться к тайнику, где свой человек должен был оставить вино, мясо и пшеничные хлеба. Днем открытой местностью ехать рискованно, потому и выбрали ночь.

Проехали последний сторожевой пост, узнали, что ничего подозрительного поблизости не замечено, двинулись дальше.

Родриго в таком деле участвовал впервые. Всего месяц-другой, как он покинул Валенсию и пришел к партизанам. Он ехал следом за Мартином, наблюдая за левой стороной тропы, время от времени оборачивался, поглядывал назад. Мартин следил за правой стороной. В темноте недолго напороться на засаду.

Так они ехали, потихоньку переговариваясь о том, о сем. Мартин расхваливал родной Левант, рассказывал про свой дом, откуда его выгнали каратели-жандармы за помощь партизанам. Улик против него не было, только подозрения, потому-то семью Мартина не расстреляли, а всего лишь переселили в другое место. Сам Мартин вернулся обратно и по примеру многих знакомых подался к партизанам.

— Пускай проклятые жандармы не надеются, мы так просто не сдадимся, — говорил Мартин. — О святая мадонна, поскорей прибери к рукам этих мерзавцев, да получше растопи для них котел в преисподней!

Родриго посмеивался над словами Мартина.

— Тут на мадонну надежда плоха. Уж лучше их спровадить на тот свет автоматами! Как ты считаешь, Мартин?

— Тоже годится! — согласился тот и наподдал мулу пятками по бокам. — Ну, чего шевелишь ушами, паскуда, прибавил бы шагу! Поешь, когда домой вернемся.

Разговор оборвался. Родриго в этой чуткой тишине чувствовал себя отлично, рассказ Мартина пробудил в нем воспоминания. Работа в подполье, слежка и бегство из Валенсии так живо встали перед глазами, будто все случилось вчера. Если бы крестьяне не схоронили его в своем возу и не вывезли из города, теперь бы наверняка сидеть ему в сыром тюремном подвале, а может, и того хуже — лежать под землей.