Нога судьбы, пешки и собачонка Марсельеза - [42]
Вчера вечером во дворе дома № 13-бис по улице Героев с балкона пятого этажа, где проживает вдова фантаста Сергея Вениаминовича Бессонова – Феклиста Шаломановна Бессонова, прогремели выстрелы.
Как потом было установлено ведущим следственное мероприятие участковым инспектором Остроглазовым С. С., Феклиста Шаломановна производила выстрелы из охотничьего ружья, дробью.
Феклиста Шаломановна предъявила властям требование вернуть отобранных у нее на законных основаниях, в связи с многочисленными жалобами жильцов этого дома, 13 котов.
Коты Феклисты Шаломановны создавали в доме антисанитарные условия, несовместимые с проживанием.
С тяжелыми ранениями в поясничную область специальный корреспондент нашей газеты Никанор Иванович Сашик доставлен с места трагических событий в районную больницу № 6 по той же улице.
От предложения о реанимации пострадавший наотрез отказался и, вырвавшись из рук санитаров, скрылся в направлении центрального выхода.
Произведя выстрелы, вдова Бессонова заперлась у себя на балконе, подперев дверь стеллажом, и, угрожая сотрудникам полиции и жильцам концом света, громко проклинала органы правопорядка.
После чего к вдове были применены соответствующие меры.
В связи с покушением на представителя прессы на Бессонову Ф. Ш. заведено уголовное дело по статье «Разбойное нападение». Органами произведена конфискация охотничьего ружья и дробовых пуль. Сама нападавшая принудительно доставлена на освидетельствование в 6-юрайонную больницу.
Спецкор Н. И. Сашик
Прочтя вышеизложенное, Антон Павлович порозовел. В глазах его весело отразились газетные колонки. На дне кружки с полезным для пищеварения цикорием отразился и сам Антон Павлович. Он улыбался. Неотступный гипнотический взгляд бесноватой вдовы Феклисты больше не преследовал его.
Напевая «Любви невянущие розы», Антон Павлович бодро направился в свой кабинет и уже без всякого страха откинул с шахматной доски сложенный вчетверо плед.
Феклиста Шаломановна, хотя и умудрилась каким-то неведомым Антону Павловичу способом снова отклеиться от предназначенной клетки и с упрямством дятла переместиться на свою g4, однако своим упрямством ничего хорошего не достигла.
– Феклиста-аааа! Глу-Ууу-пая Фиклиста! – противным басом протянул Антон Павлович, легко уводя из-под удара Никанора Ивановича Rh5-f6 и рассматривая Феклисту Шаломановну сверху вниз с тем любопытством, с каким голодный хорек рассматривает угодившую ему в лапы полевку.
Феклиста Шаломановна с отвращением отвернулась.
Никанор Иванович вернулся из редакции под утро. Ему было грустно. Он был влюблен и ранен. Ему хотелось выпить. Но было не с кем. Никанор попытался разбудить Виктора Петровича, но младший корректор вцепился в диван Сашика, мычал и отталкивался ногами.
Никанор закурил на кухне, налил себе одному и набрал Машу. Маша ответила Никанору длинными гудками.
Брезжил нежный рассвет, Никанор спал на лице под диваном. Над головой его висели желтые ступни подающего надежды Виктора Петровича Рюмочки. Никанору Ивановичу снилось, что он лошадь.
«Отчего бы не поговорить с лошадью?.. С лошадью?» – спрашивал во сне самого себя Никанор.
«Нет, в самом деле? Хи-хик… Отчего бы мне и не?..» – спрашивал он.
«Ик! Ик!..и не поговорить, собственно, с хорошей, ик, порядочной, честной лошадью?..
Не то чтобы, так сказать, но и не сказать, чтобы что…
Словом, отчего бы и не поговорить с приличной, порядочной лошадью? Ик! Или же это конь? Пусть конь, в конце концов, это совершенно ни при чем тут, и не существенно, и не суть…» – так рассуждал сам с собой во сне спецкор газеты «Центральная славь» Никанор Иванович Сашик и, утирая пот лбом… Ик! Лоб потом, ик-ик… Ик! Утирая холодный пот вспотевшим лбом, смотрел себе под ноги.
Ног у корреспондента «Центральной слави» было теперь несколько, то есть четыре. И этот зрительно неопровержимый, но совершенно фантастический факт очень огорчал его.
«На четыре ноги или лапы? Две пары летней обуви, сандалии, кроссовки, по одному ботинку на каждую, – итого четыре, две пары! Такой удар по карману! Можно сказать, полный пердимонокль в тылах. Зимних сапог – четыре штуки! Или к зиме многоножие это все же пройдет? Но не факт – вполне возможно и такое, что ног только добавится. Отрастут еще где-нибудь, скажем, посередине, так сказать запасные, впрочем, отросшие запасные можно будет при ходьбе поджимать, оставляя в одних носках… Да! Но не будем о грустном.
Но где взять денег на те, которые теперь уже без сомнения есть? И не ходить же в редакцию и по городу в голых копытах? В метро, наверное, будет очень обращать на себя внимание публики цокот. Все станут оглядываться. Станут крутить пальцами у виска.
Из издательства в таком виде погонят, на проходной не узнают, в паспорте найдут несомненные несоответствия. Хотя в паспорте нигде не сказано, сколько у человека должно быть ног. А только прописка, фамилия, номер и серия…
Свобода развития гражданского общества, „временной промежуток патологических несоответствий“, так сказать, искривление квадрокоси…
И есть ли для копыт обувь? И где это все разузнать?»
Вот какие вопросы, мучили спецкора «Центральной слави» Никанора Ивановича Сашика, заставляя его переступать в клетке копытами, прядать ушами и бить себя по бокам хвостом.
