Ноев ковчег - [14]

- Я заставил бы их самих есть эту кашу. А если они откажутся, я вставлю им в рот толстый шланг, который подаёт кашу, а сам встану на край крыши 9-ти этажного дома и скажу: "Не будете глотать, брошусь с крыши".

В борьбе с родителями Саша "победил", он всё равно вырвался из их контроля, став к 25 годам безнадёжным наркоманом. Теперь они ничего не могут сделать, фактически давая ему деньги на наркотики. Он угрожал им, что если не дадут, он пойдёт на что угодно, но найдёт деньги. Он был очень болен, после уколов наркотиков у него начинались абсцессы, колоться было просто некуда, и мать - врач снова возилась с ним, зная об угрозе полного заражения крови. Она смирилась уже даже с его смертью. "Пусть умрёт, чем так нас мучить, - говорила она. - пусть делает, что хочет". "Что хочет" он должен был делать 22 года назад.

И так велик соблазн заставить ребенка сделать все целесообразно, правильно - с точки зрения взрослых. Это "ломает" ребёнка начинается нарушение естественного процесса осознавания и становления личности. Если это происходит постоянно и ребёнок вынужден отказаться от выбора, от принятия каких-либо решений, потом это будет невосполнимым. Главная обязанность семьи, родителей - к совершеннолетию сделать ребёнка самостоятельным. В идеальном варианте к 17-18 годам человек должен знать, кем он хочет быть, уметь находить своё место в обществе, среди людей. Наши возможности в этом плане огромны, и в жизни отмечены такие случаи выживания, которые об этом свидетельствуют. Например, во время Второй мировой войны пятилетняя девочка вынесла из зоны оккупации своего грудного братишку. Их мать была убита, и девочка в потоке беженцев шла полтора месяца, не бросая ребёнка. Когда дети перешли линию фронта и попали в госпиталь, глядя на них, плакали солдаты, прошедшие весь ад войны.

Гиперопёка взрослых в период начала становления "Я" во многом объясняется нарушениями законов природы. Женщине за её жизнь предназначено родить 8-10-15 детей. В таком случае 2-3 летний ребёнок автоматически получает свободу и хорошее смягчение контроля матери, которая к этому времени основательно должна быть занята новорожденным. В многодетных семьях этой проблемы практически нет. Зато это становится катастрофическим для ребёнка в семье, где он один на нескольких взрослых: мама, обычно к тому времени разведённая, одинокая ещё молодая бабушка, не воплотившая полностью свои материнские инстинкты, незамужние тётушки, двоюродные сёстры и т.д. Из самых лучших намерений они обрушивают килотонны нереализованной любви на ребёнка, и это приводит к грубейшим нарушениям в его развитии.

В период контрзависисмости ребенок постигает сам себя и только к концу этого периода открывает ещё одну истину: он не один, его окружают другие люди, родственники, близкие и совсем чужие, и ему нужно находить свое место в общении с ними. Если раньше ребенок все хочет только себе, то теперь появляются ролевые игры, начинается обмен игрушками, первое приобщение к социуму. Если желательно, чтобы до трех лет ребенок находился с мамой, то после трех целесообразно общение с другими детьми в небольших группах детского сада хотя бы несколько часов в неделю.

Удивительно необъяснимы действия, слова родителей и других взрослых, направленных на уничтожение личности ребенка. И как сразу чувствуется грамотность родителей в семьях, где до пяти лет ребенка не пугают, не приказывают, а спокойно, с пониманием принимают его и контр-ситуации, которые он создает, чтобы самоутвердиться.

Семья практически во всем определяет стиль жизни, обычаи, условия, в которых будет происходить дальнейшее существование человека. В конце 40-х годов, таких трагических для женщин в СССР, когда миллионы мужчин погибли на войне, Тамара, директор школы, в 35 лет вышла замуж и родила ребёнка. Последовал быстрый развод, и мальчик воспитывался матерью и двумя её сёстрами, одинокими и бездетными. Все свои материнские чувства эти три немолодые женщины вложили в Андрея: он учился в музыкальной школе, занимался спортом, серьёзно изучал немецкий язык и, конечно, был отличником. Когда ему исполнилось 11 лет, к ним , в русскую семью , приехала женщина-казашка с беленьким 11-тилетним мальчиком и сказала, что он - ребёнок Тамары, а тот, что воспитывался у Тамары - её сын. Сразу стало очевидно, что Андрей смуглый, у него раскосые глаза и он не похож ни на кого. Любящие женщины раньше не видели этого: и русские бывают смуглые, черноволосые с восточным разрезом тёмных глаз.

А мать второго мальчика была из сельской местности, где жили только казахи, и появление светлого ребёнка в многодетной семье объяснить было невозможно. А соседи и родственники так хотели это объяснение получить! Женщина вынуждена была обратиться за объяснением в роддом. В тот день родились только два мальчика, адрес узнать было несложно - и всё объяснилось. У Тамары было такое потрясение, что она отказалась и от того и от другого. Её родной сын по воспитанию, манерам, языку, опыту своей маленькой жизни - настоящий казах. Он всю жизнь жил в юрте, ел на полу, на кошме, от него исходил специфический запах. Андрей со своей скрипкой, фехтованием, иностранным языком совсем не подходил своей родной маме; к тому же у неё было ещё 7 детей, и она достаточно легко его оставила. Обоих мальчиков воспитывали сёстры Тамары.